Стальной век: Социальная история советского общества - [7]

. Резолюция анархистов собрала менее 10 % голосов. Хотя делегаты приняли большевистскую резолюцию, в нее была включена значительная часть предложений Жука. Рабочий путиловской верфи С.Беликов высказался достаточно четко: «Ясно, что пока предприятия не будут в руках рабочих, пока не будет взята ответственность — до тех пор мы не сможем руководить промышленностью. Я считаю, что мы уже сильны настолько, чтобы взять на себя ответственность за производство»¹⁸.

Многие активисты движения еще надеялись на расширение государственного регулирования или — вслед за большевиками — откладывали вопрос о рабочем управлении до взятия власти Советами. Однако в условиях экономического кризиса, контрнаступления предпринимателей и широкого закрытия предприятий с лета 1917 г. настроения рабочих становились все более радикальными. На второй конференции фабзавкомов Петрограда в августе предложения анархистов о бесцельности борьбы за государственную власть не были приняты, но в то же время делегаты поддержали заявление анархо-синдикалиста В.Шатова о необходимости «создать крепкую экономическую организацию рабочих, без которой будут потеряны и политические завоевания, которые можно считать в значительной мере химерическими»¹⁹. Осенью на различных предприятиях возникали конфликты между массой трудящихся и активистами комитетов. Последние ссылались, как, например, члены фабзавкома Ярославской Большой мануфактуры, на то, что прекращение работы «с одной стороны, уменьшает производительность фабрики, а с другой — удорожает стоимость производства, и для рабочих это не должно быть безразлично»²⁰. Они старались удерживать трудовой коллектив от столкновений с администрацией, но к подобным увещеваниям все меньше прислушивались. Рядовые делегаты фабзавкомов принимали большевистские резолюции политического характера (о рабочем контроле, национализации и власти Советов), но понимали их нередко в синдикалистском духе всеобщего производственного самоуправления. Так, на четвертой конференции петроградских фабзавкомов в октябре 1917 г. представитель Балтийского судостроительного завода Ре-нев говорил, что в сердце каждого рабочего горит вера в возможность самим осуществлять руководство предприятиями, и потому контроля недостаточно, «мы должны брать производство целиком в свои руки, конфисковав все фабрики и заводы»²¹.

Еще одной важной народной инициативой предоктябрьского периода стало движение за социализацию жилья и создание территориального самоуправления. В городе-крепости Кронштадт, который уже в мае фактически вышел из повиновения Временному правительству, была начата практическая реализация подобных мер, которая стала примером для остальной России. Активную роль в их осуществлении играл анархо-синдикалист Е.З.Ярчук. Анархист В.Волин, неоднократно бывавший в тот период в Кронштадте, вспоминал: «Всем, что касалось городских служб, ведали сами жители через свои домовые комитеты и «милицию»… Жители каждого дома проводили в начале несколько общих собраний. На собраниях избирался «комитет квартиросъемщиков»… (жильцы хорошо знали друг друга). Комитет следил за порядком в доме и безопасностью его жителей, назначал дежурных и т. д. «Домовые комитеты» делегировали по одному своему члену в «уличный комитет», занимавшийся делами отдельной улицы. Затем шли «квартальные», «окружные» и, наконец, «городской комитет», занимавшийся общегородскими делами». На началах самоуправления стало налаживаться хозяйство города. «На пустом пространстве между городом и берегами городские жители разбили коллективные огороды, нечто вроде маленьких садоводческих коммун. Группы горожан человек по 50, живущих в одном квартале или работающих на одном предприятии, договаривались сообща обрабатывать землю… Каждая «коммуна» получала от города по жребию участок земли… Все общие вопросы, интересовавшие членов коммуны, обсуждались на встречах делегатов или общих собраниях. Посевным фондом занимался Продовольственный комитет. Сельскохозяйственные орудия предоставлялись городскими складами и самими коммунарами»²².

В то время, как «низы» налаживали жизнь, в соответствии со своими стремлениями, правящие круги не желали никаких радикальных социально-экономических изменений или боялись на них решиться. Все это предопределило острое противоборство между ними: первые старались развивать революцию дальше, вторые — затормозить ее ход. Противостояние усугублялось тем, что ни Временное правительство, ни его умеренносоциалистические союзники не хотели прекратить первую мировую войну, от которой уже устала измученная Россия.

Первый острый политический кризис вызвало в апреле 1917 г. заявление министра иностранных дел, лидера либеральной партии конституционных демократов П.Н.Милюкова о намерении продолжать войну до ее «победоносного окончания». Массовые митинги протеста рабочих, солдат и моряков вынудили правительство сместить Милюкова и консервативного военного министра А.И.Гучкова. Вскоре кабинет был переформирован: в него официально вступили не только представители буржуазных партий, но и умеренные социалисты. Но и в новом составе правительство не собиралось менять свой курс. Оно назначило на 18 июня начало нового наступления на фронте против германских и австро-венгерских войск. А перед этим, чтобы напомнить всем, кто в стране хозяин, распорядилось захватить здание дачи бывшего царского министра П.Н.Дурново, где размещались федерация анархистов и ряд рабочих организаций. Недовольство масс продолжением войны вызвало настолько широкое негодование, что проходивший в Петрограде Первый всероссийский съезд Советов объявил о проведении 18 июня массовой демонстрации протеста. Выступления прошли в столице, а также в Москве, Киеве, Риге, Иваново-Вознесенске и других городах. Наступление провалилось. В армии росло неповиновение командирам и дезертирство. Не помогло даже введение властями смертной казни на фронте.