Стальное поколение, ч. 2 - [77]

— Все будет окей... Все, мать твою, будет окей.

Сержант полез на место пулеметчика — и пулемет застрочил длинными очередями.

Кровь была липкой и теплой, она не брызгала, но под пальцами чувствовалась. Помощник директора ЦРУ держал индпакет и смотрел в глаза раненого пулеметчика... он вдруг понял, что парню лет двадцать, он ему в сыновья годится, нахрен. Парню двадцать лет и он пошел в морскую пехоту, чтобы стать там мужчиной — а теперь он может умереть здесь, в этом долбанном Бейруте, отнявшем уже не одну сотню жизней.

— Как тебя зовут, парень?! — спросил Авратакис — поговори со мной, окей?

— Джим...

— Джим... отличное имя. А меня Гас. Мы скоро приедем, Джим, окей? Откуда ты?

— Сэндаска... Огайо...

— Отличный штат... я неподалеку вырос

— Сэр...

— Да, Джим, говори!

Если бы ему сейчас позвонил сам президент — он послал бы его к черту. Все сечас — заключалось в этом пареньке, который пролил кровь за страну и за их дерьмовые игры.

— Зачем это, сэр...

— ...

— Зачем это, сэр... — повторил раненый солдат — вы знаете?

— Нет, парень... не знаю...

Раненый моргнул

— Не знаю, но это не просто так, понял?! Это не просто так, мать твою! Не просто так! Мы скоро приедем... и тогда я задам кое-кому пару вопросов. Держись, парень... Мы вместе их зададим...

Он так и не понял, что они приехали...

Трясти вдруг перестало, они выехали на бетонку и проехали куда-то...потом дверь открыли.

— Осторожно, сэр... все окей...

— Окей... — тупо повторил ЦРУшник

— Давайте... осторожно... отпустите, сэр, мы держим его. Все нормально.

Авратакис отпустил руку — и санитары вытащили раненого из машины. Затем — вылез и он сам. На бетонку посыпались осколки стекла, на руках что-то засохло... неприятное чувство, стянута кожа. Это была кровь...

— Все будет окей... — убито повторил он

Сержант, который был за пулеметом — подошел к нему

— Все хорошо, сэр. Вы хорошо держались для гражданского.

— Да уж... Закурить есть?

Сержант достал сигареты. Закурили.

— С ним все в порядке будет?

— Будем надеяться, сэр. Нам всем только это и остается...

В этот момент — где-то впереди и справа — встал столб разрыва. Миномет или что покруче.

— Нельзя здесь оставаться. Нужно идти, сэр...

Для документов — прислали грузовой С130 с базы в Джибути.

Они видели, как он взлетал, словно Змей-Горыныч, тяжело нагруженный, с пороховыми ускорителями, откуда било пламя как из пасти дракона — все летные операции на это время остановили и оставалось только смотреть. Самолет взлетал как раскормленный гусь, носом на Запад...

— Один ловкий придурок с Ред Ай[70] — и у нас прибавится проблем... — заметил один из морских пехотинцев

— Не прибавится. Он грохнется в воду. — авторитет заявил другой

— И хрен с ним. Эти тайны я в гробу видал. Документы вывозят первее гражданских, козлы долбанные...

Авратакис это слышал, но ничего не сказал...

— Так, парни, пошевеливаемся... — морпехов начали подгонять сержанты — нам надо погрузить гражданских перед тем, как убраться самим...

Авратакис работал вместе со всеми — и так получилось, что эвакуировался он с морскими пехотинцами. Гражданские — отправлялись на Морских коньках — здоровенных вертолетах Сикорского, которые могли нести пятьдесят морпехов со снаряжением, они сразу уходили в сторону моря, потому что пуск Стрелы сильно похож на пуск РПГ-7, а когда разберешься, что именно по тебе запустили — будет уже поздно. А для них прибыли «Морские рыцари» — двухвинтовые рабочие лошадки американской морской пехоты еще времен воны во Вьетнаме. В воздухе были Миражи и Томкаты с Энтерпрайза, сирийцы если и имели по этому поводу какое-то мнение — то оставили его при себе и не совались на рожон. Они погрузились в вертолет, уставшие как черти, аппарель не поднимали — и они так и стали подниматься в воздух, а лоудмастер стоял у открытой аппарели, чтоб предупредить пилотов, если за ними пойдет ракета.

Был виден этот город, все лучше и лучше, со всеми пожарами, трассами выстрелов, взрывами... стреляли и на разделительной, и в западной части города, и везде, нахрен стреляли. Авратакис подумал, что может он и не зря убирается из этого безумного и лживого места, а потом пулеметчик попросил разрешения выпустить по этому гребаному городу хоть одну очередь и офицер приказал ему заткнуться...

Где-то в Ливане 20 июня 1988 года

Самое удивительное — было то, что он до сих пор оставался в живых.

Он. Гагик Бабаян, бывший народный депутат СССР, путешественник, врач, географ, писатель, интеллигент, организатор народного движения — до сих пор был жив.

Его привезли куда-то, в место, о котором он ничего не знал и, не церемонясь — бросили в какое-то место. Это была комната, пять на пять примерно, сложенная из камня с цементом, с глухой дверью. В двери не было окошечка — кормушки, из обстановки была только охапка полугнилой соломы вперемешку с ветками и ненакрытое ничем ведро — параша. Лампочки не было.

Его втолкнули в камеру и бросили тут. Он слышал, как на двери закрывали замок...

Он пробовал бить в дверь — но всем было плевать. Потом — ему принесли две грубые лепешки и ведро воды. Он поел и выпил воды. Попытался общаться с тюремщиками — но заработал хороший удар по голове.