Сталкер - [2]

Он делает ошибку: «качает» приметы. Блондинка. Мимо. Жакет. Мимо. Сумочка. Мимо. Голос. Голос!

Это опасность второго рода: блуждающая зона. Ты едешь себе в автобусе: маршрут безопаснее некуда, стационарных зон и в помине нет, смотришь себе в окно — а там серое пальто! Или разговариваешь с человеком, а он тебе: «Феноменально!». И все, выноси вперед ногами. Тут важно вовремя сгруппироваться, принять удар, а далее — по инструкции.

Инструкция 3/04. Отработка блуждающей зоны.

1. Локализуй зону. Видишь — закрой глаза. Слышишь — заткни уши. Ощущаешь — отдерни руку. Находишься рядом — уйди. Помни: долгий контакт с зоной неизбежно приводит к резонансу.

2. Уничтожь зону (см. приложение).

3. Используй отвлекающий маневр (по ситуации).

4. Запрещается: анализ, прокачка, углубление темы, ассоциативные связи.

Локализуем зону.

Прошу прощения. Одну минуту. Я сейчас. Девочки, займитесь человеком. Да, у меня в кабинете. Да, оговорили, осталось подготовить документы. Ничего, справитесь. Ну плохо мне, ясно? Может мне быть плохо?

Так. Теперь не останавливаться. Гнать и гнать. Уничтожение зоны; пункт пятый приложения к инструкции 3/04: поток информации. Телефон. Записная книжка. Поехали.

Але. Да, это я. Не нуждаетесь ли вы… Да, начинаем поставлять. Ну, я думаю, рублей по пятьсот. Пойдет? Говорите реквизиты. Готовим договор.

Але. Добрый день. Ну, конечно, я. Да что вы говорите! Вхожу в дело. Десять процентов мои, я вам сбыт гарантирую. Годится? Ну все, оформляйте.

Это бизнес. Это бурная река. Это звонки, связи, информация, решения. Главное — не деньги, главное — умение их делать. Работа до вечера, так, чтобы придти домой, поесть и рухнуть. Жена ворчит, но он-то знает, как лучше. Белый слон пройдется и по ней. Знай свое место, женщина, и не мешай. Ведь в бурную реку бизнеса бросаешься, увы, с одной мыслью: то, что утонет — не сгорит.

Але. Да, я. Нет, станками я не торгую. Да я просто в них ничего не понимаю. Честное слово. У меня своя специализация. Извините. Всего доброго.

Так. А вы откуда? А, ну да, конечно. Но мы ведь закрываем акты в мае. А, срочно нужно расстаться с деньгами. Сегодня, до двенадцати. А мне-то зачем ехать? А, понял. Ну, поехали. (Шикарный отвлекающий маневр!). Стоп, а куда вы меня везете? Нет, давайте через Коммунальный. Ну и что, что через Октябрьский ближе.

Ну вот, попробуй, объясни им. Вот это влип. Октябрьский мост: раз. Блуждающая зона не отработана до конца: два. А главное — восемнадцатое. Восемнадцатого надо быть — ниже воды, травы, тише травы, а он поперся в самое пекло. Ничего себе отвлекающий маневр.

А может, пронесет?

Не пронесет. ОНА уже чувствуется. ОНА всегда начинается с сердца, и сердце наполняется режущей болью, и кажется, что оно стоит, хотя на самом деле, оно бешено колотится; но что-то делается со временем, и кажется, что от толчка до толчка проходят минуты. Руки и ноги становятся ватными, а голова горячей, тяжелой и пульсирующей. ОНА уже внутри, ОНА владеет всем телом, а он съежился до размеров горошины в уголке собственного мозга и обреченно следит за происходящим. Каюк. На этот раз он продержался восемь месяцев. Он очень даже неплохо держался эти восемь месяцев. Ну, а теперь — каюк.

На первом же светофоре за мостом он открывает дверь и вываливается наружу. Что? Куда? Какие акты?! Да идите вы со своими актами! Просил же вас, как людей: через коммунальный! Да сами вы психи!

Он идет тупо, прямо и целеустремленно. Он режет углы, прыгает через оградки, и дыхание у него тяжелое, как во время болезни. Впрочем, почему — «как»?

Он входит в подъезд, и жмет кнопку долго и безуспешно. Конечно, с чего бы она была дома. Рабочий день в разгаре. Он трогает ручку двери, и знакомое ощущение этой ручки срабатывает как детонатор:

На трамвае ли качу, еду ли в авто, все глазами я ищу серое пальто. Раз уж к слову мне пришлось, высказать готов: сколько все же развелось сереньких пальтов! Телеграмму я отбил прямо в Минлегпром: много раз обманут был серым я пятном. От природы близорук, вздрогну: нет, не та… А, как едешь, все вокруг серые пальта! Оттого и грустно мне: я ж мечтал о том, чтоб побыть наедине с серым тем пальтом. Я ж с утра и до темна вспоминаю ту, что была облачена в серую пальту. Но, в автобусе ль качу, еду ли в авто — безуспешно я ищу серое пальто… Восемнадцатое апреля: «А у тебя глаза, оказывается, зеленые»- «Ну и что?» — «Как что? Не положено!». Все, что скажешь, я пойму, что не скажешь — тоже: «Это все нам ни к чему…». Ни к чему. И все же… Трамплин. Треугольник родинок на щеке. Под ладонью моей так щека твоя прохладна. Будем ПОСЛЕ умней: подожди немного, ладно? «Ты знаешь, болезнь стала хронической». Заколки дело довершат: ты, наконец, откроешь шею. И я любуюсь, не дыша: ну что поделать, я немею. Ну что поделать, я люблю тебя от пяток до макушки, и, как умею, я пою твои прозрачные веснушки. «Фи!» — добавила королева — «Феноменально!». Тащат вальта: отрубать ему голову. Нет головы: уж полгода потеряна! Что ж, королева, найдете другого вы — этот уже не внушает доверия. Нету меня — лишь ухмылка болтается. Правда ухмылка совсем не чеширская: Эта ухмылка упорно пытается выглядеть бодро, хоть носом и швыркает…