Сталинский 37-й. Лабиринты кровавых заговоров - [47]

Но, высказав гласно свою позицию, он не отменял задуманное. И то, что, пресекая радикализм, он сделал это публично, объяснялось отнюдь не желанием переложить ответственность на агрессивных... Вопрос был принципиальным. Сталин не назвал фамилий этих людей, но это было предупреждение партократам. Настолько принципиальным, что спустя время большинство коллективизаторов сами оказались в числе репрессированных.

То был особый слой людей, рожденных революцией и Гражданской войной. Этот вывод подтверждается их судьбами. Они не умели действовать иначе, как с позиции силы, и стремились говорить лишь «языком свинца». Уже само то, что Сталин остановил этих «перегибщиков» гласно, публично, было чрезвычайной мерой. Он прекрасно понимал, что это вызовет недовольство определенных партийных слоев, но он решительно пошел на этот шаг, поскольку в этом была политическая необходимость.

Это были люди особой психологии, руководствовавшиеся своими целями. Поэтому совершенно закономерно, что из 71 членов ЦК – избранных в его состав в 1934 году на «съезде победителей», – в 1939 году было репрессировано 46. Симптоматично и то, что из 46 партийцев, непосредственно руководивших «второй революцией» в 1937-м, было осуждено и расстреляно более 20 человек. В их числе руководители коллективизации: Быкин, Вегер, Грядинский, Демченко, Дерибас, Каминский, Кубяк, Лепа, Позерн, Прамнек, Птуха, Щубриков.

Конечно, нельзя примитивно напрямую связывать расстрел этих людей с коллективизацией. Все было значительно сложнее. Обратим внимание и на то, что названных руководителей расстреляли не в 37-м, а в 1939 году. «Речь должна идти, – пишет В. Кожинов, – об определенном «типе» людей...» Добавим: людей с не только особым сознанием, но и особыми личными целями.

Сталин всегда был противником крайностей. Об этом свидетельствует хотя бы то, что своих противников он делил на левых и правых уклонистов. Уже через месяц после принятия программы коллективизации появилась директива ЦК, а затем и статья «Головокружение от успехов ». Да, Сталин резко остановил и антикулацкую истерию.

Но нелепо усматривать в этом расчет и «коварство», как это делают антисталинисты. Такая точка зрения по меньшей мере наивна, а по своей исторической сути является грубым искажением действительных событий. Такое «обвинение » шито белыми нитками. Оно могло бы иметь право на существование – как попытка снять с себя ответственность за допущенные перегибы, – если бы Сталин написал подобную статью в момент окончания коллективизации, но до реального завершения этого процесса оставалось еще три года.

Его статья появилась более чем своевременно – сразу после обнаружения извращений, не совпадавших с его намерениями и целями. Накануне коллективизации и в процессе ее развития Сталин был категорическим противником «голого раскулачивания». Дальновидный политик, он прекрасно знал, что стоит ему отступиться от реальностей жизни, как все крестьянство будет против него. И он решительно отреагировал на начавшийся произвол.

Что делать дальше? Этот вопрос не мог не возникнуть перед Сталиным. Однако он видел, что коллективизация вышла из-под его контроля; действия радикалов походили на провокацию. Необходимо было резко изменить ситуацию, и тогда он предпринял неординарный и блестящий ход. Он заявил о своей позиции гласно, указав на перегибы и злоупотребления как на «Головокружение от успехов».

Конечно, это было размежевание со «старыми большевиками». Более того, публичное одергивание экстремистов не могло не вызвать недовольства у руководителей, осуществлявших эту кампанию. Уже хотя бы потому, что оно подрывало их авторитет. И это не были тихие и послушные фигуры; участники революции и Гражданской войны – эти партийцы прошли огонь, воду и медные трубы. Не будет преувеличением утверждение, что в случае объединения усилий в противостоянии его позиции и линии этих не склонных к сентиментальности будущих участников «съезда победителей» не смог бы остановить даже Сталин.

Но в 1930 году ситуацию необходимо было прояснить незамедлительно. Причем о дискредитации самой идеи коллективизации не могло быть и речи. И Сталин опубликовал свое знаменитое «Головокружение от успехов»...

Указывая на успехи колхозов, выполнение плана по хлебозаготовкам и семенам для яровых посевов, Сталин в своей статье отмечал, что там, где коллективизация была хорошо подготовлена, «крестьяне имели возможность убедиться в силе и значении новой техники, в силе и значении новой коллективной организации хозяйства». Он сделал вывод: «Коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным».

Вместе с тем он подверг острой, серьезной критике действия властей на местах. «Они, – писал он, – эти успехи нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова от успехов, теряться чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристические попытки «в два счета» разрешить все вопросы социалистического строительства».

Очевидно, что в этой его гневной филиппике проступает раздражение. Это возмущение дураком, который, научившись «молиться богу», разбивает себе лоб. По существу, он указывал, что услужливый дурак – опаснее врага. Сталин редко проявлял эмоциональность публично. Но здесь он не скрывает своего раздражения: «Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов! Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, – подумаешь, какая ррреволюционность!»