Сталинские репрессии. «Черные мифы» и факты - [34]

В штыки проект выступления встретили Молотов, Маленков, Каганович, Ворошилов – все те, кто в будущем станут «сталинистами». Свою «группу поддержки» в лице Булганина, Первухина и Сабурова Хрущев в воспоминаниях характеризует как людей, которые не знали о репрессиях 30-х и не принимали в них участия – в отличие от первой группы. Это утверждение крайне спорно, сам Никита Сергеевич в начале 30-х занимал не последние должности в партийной иерархии столицы, а с 1938 года возглавлял Центральный Комитет Компартии Украины.

Забегая вперед, отметим, что «антипартийную группу» «сталинистов» – Молотова, Кагановича, Маленкова и «примкнувшего к ним Шелепина» – Хрущев разгромит уже в 1957 году. Самого Хрущева снимут через семь лет, причем те, кто являлся его опорой в десталинизации – Брежнев, Суслов, Подгорный, Семичастный, Игнатов.

До сих пор остается открытым вопрос о причинах неожиданной смелости Хрущева, радикальной позиции, которую он занял в конце 1955 – начале 1956 года. Оппозиция проекту его доклада со стороны старых товарищей была вызвана скорее не боязнью сообщить правду, а излишним радикализмом, вложенным в него, при очевидном презрении к фактам. Причины, по которым Хрущев был уверен, что разоблачения не ударят по нему самому, объясняют обычно чисткой архивов, проведенной по его приказу с 1953 по 1956 год. Впрочем, подтверждений этой информации нет.

Представляя себе сложность разоблачения Сталина, Хрущев пошел по пути уничтожения одного высшего авторитета другим. В.И. Ленин, как символ Советского государства, подходил на эту роль как нельзя лучше.

Сегодня, когда вокруг репрессий навернуто невероятное количество фактов, их образ распространен на всю советскую историю, а Ленин обвинен в неменьшем терроре, сложно осознать и принять, что изначально в вину Сталину ставили именно несоответствие гордому званию коммуниста. Эти факты доказывались с привлечением многочисленных цитат из Маркса и Энгельса. Была проделана огромная идеологическая работа, чтобы доказать, что Сталин презрел принципы коллегиальности руководства ВКП(б) и нормы ленинского управления партией. Многие последующие годы люди, обличая Сталина, искренне верили в то, что основным его преступлением является именно отход от ленинского пути.

И вновь забегая вперед, отметим, что этот опыт был осмыслен и творчески развит уже в 80-е представителями команды А.С. Горбачева, но уже не для свержения авторитетов, а для уничтожения советского строя.

Глава 17. Формирование мифа: Ленин против Сталина

С трибуны XX съезда Хрущев заявил[55]: «В декабре 1922 года в своем письме к очередному съезду партии Владимир Ильич писал:

«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

Это письмо – важнейший политический документ, известный в истории партии как «завещание» Ленина, – роздано делегатам XX съезда партии. Вы его читали и будете, вероятно, читать еще не раз. Вдумайтесь в простые ленинские слова, в которых выражена забота Владимира Ильича о партии, о народе, о государстве, о дальнейшем направлении политики партии.

Владимир Ильич говорил:

«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.».

В продолжении доклада Хрущев указывает на два новых документа, которые способны дополнительно «пролить свет» на личность Сталина. Приведу обширную, но важную цитату:

«Эти документы – письмо Надежды Константиновны Крупской председательствовавшему в то время в Политбюро Каменеву и личное письмо Владимира Ильича Ленина Сталину.

Зачитываю эти документы:

1. Письмо Н.К. Крупской:

“Лев Борисыч, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку.

Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. <…> О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичом, я знаю лучше всякого врача, т. к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию, как более близким товарищам В. И., и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая и нервы напряжены у меня до крайности.

Н. Крупская”.

Это письмо было написано Надеждой Константиновной 23 декабря 1922 года. Через два с половиной месяца, в марте 1923 года, Владимир Ильич Ленин направил Сталину следующее письмо: