«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [31]

То, как было подготовлено мнение делегатов, видно и из того, что выступления Зиновьева и Каменева — принадлежавших до тех пор к самым известным вождям партии — многократно прерывались враждебными выкриками, что раньше было немыслимо.

Зиновьев сказал об этом с возмущением:

«Я понимаю, что партия может заставить каждого из нас сделать всё, что угодно. Но на самом съезде партии я имею право сказать, что этого нельзя сделать ни с одним членом нашей партии, ни с членом Политбюро»[64].

Каменев и Зиновьев сейчас испытали на собственной шкуре, как Сталин беспощадно использовал против них идеологические и организационные средства, которые они сами же и создали вместе с ним в общей борьбе против Троцкого. Каменев сознавал, что они могли разрешить неизбежные расхождения мнений в партии только в деловых обсуждениях, а не таким образом, как это происходило сейчас.

«А для этого нужно не допускать, чтобы эта борьба идей перерастала в организационную борьбу. Но если в такой сложной ситуации внутри ленинского штаба всякое расхождение мнений сопровождается прямыми организационными мерами, подрывом авторитета тех товарищей, которые имеют другое мнение, то мы не можем избежать превращения борьбы идей в организационную борьбу».

Чтобы избежать этого — таков был его вывод, — нужно «дальнейшее развитие внутрипартийной демократии».

Итак, легко заметить, что по сути речь шла о тех же самых основных вопросах, что и ранее в дискуссии с Троцким и оппозицией в 1923/24 годах. Это было неизбежно, потому что эта борьба не только не закончилась с поражением оппозиции, но и возросла с дальнейшим укреплением власти генерального секретаря над растущим и всё более влиятельным партаппаратом. Однако съезд не решил ни одной из верно поставленных проблем, а лишь обострил их.

В партии, вероятно, скрытно существовало критическое мнение, что показало заявление Томского на съезде, иначе он не упоминал бы об этом:

«Смешно говорить то, что говорили здесь и что пытались изобразить некоторые товарищи, — будто кто-либо сосредоточил в своих руках власть, а остальное большинство ЦК его поддерживает. […] Система единоличных вождей не может существовать и её не будет, да, не будет»[65].

Через десять с небольшим лет Томский застрелился, чтобы не быть расстрелянным, как Зиновьев, Каменев, Бухарин и Рыков. И он тоже должен был испытать на себе, что аргумент «этого не может быть, потому что этого не должно быть» не смог предотвратить единоличное правление Сталина.

У Зиновьева и Каменева на этом съезде, очевидно, уже не было иллюзий, так как в тройке со Сталиным они познакомились с его амбициями и мотивами. Каменев поэтому не только решительно выступил против уже зарождающегося «культа вождя» в отношении Сталина, но ещё и потребовал его смещения с поста генсека. Несколько ранее он сказал:

«Мы против того, чтобы создавать теорию вождя, мы против того, чтобы делать вождя. Мы против того, чтобы Секретариат, фактически объединяя и политику и организацию, стоял над политическими органами. […] Именно потому, что я неоднократно говорил это т. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю на съезде: я пришёл к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба»[66].

В связи с этим Зиновьев в своей дополнительной заключительной речи не только предложил «привлечь к работе силы всех бывших групп в нашей партии и дать им возможность работать под руководством ЦК». Он также потребовал «обеспечить лучшую выборность в наших парторганизациях».

Он показал суть проблемы требованием:

«Мы должны поручить ЦК партии на первом его заседании обсудить точно вопрос о размежевании функций Политбюро, Оргбюро и Секретариата под углом зрения полновластного Политбюро и служебного, подчинённого ему, Секретариата. Я думаю, это может и должен сделать наш ЦК. Секретариат имеет теперь несравненно бо́льшую власть, чем это было при Владимире Ильиче»[67].

Наконец, последовал последний удар Зиновьева против Сталина:

«На очереди стоит очень трудный политический вопрос — создание коллективного руководства. Мы сначала думали, что это пустяки, оказывается, дело труднее, чем мы предполагали»[68].

В этом Зиновьев без сомнения был прав, как и Каменев. Он лишь забыл сказать, что они оба именно своим заговором со Сталиным сами создали эту ситуацию в партии и открыли путь единоличному правлению Сталина.

Власть Сталина к тому времени настолько укрепилась, что он сразу после съезда смог нанести уничтожающий удар против ленинградской оппозиции. Комиссия под руководством Молотова, в которую входили Калинин, Куйбышев, Ворошилов, Киров и другие, прибыла в Ленинград с поручением и полномочиями сместить и реорганизовать руководство ленинградской парторганизации. Таким образом Зиновьев потерял организационную базу своего влияния в партии.

Схожая операция была проделана ещё незадолго до съезда в Москве, в результате чего руководство московской парторганизации было заменено преданными сторонниками Сталина с Углановым во главе. В итоге в то же самое время и Каменев в основном потерял своё влияние и власть.