Сталинградский калибр - [23]

Алексей смотрел на сбившихся в кучу пленных румын. Вояки. Трусливые собаки, вот вы кто. Вы смелые, когда вас много, когда перед вами гражданское беззащитное население. А когда перед вами армия, вы разбегаетесь, как куры по двору. Убийцы, насильники, грабители. Как вам простить все, что вы творили на нашей земле, с нашими людьми! Можно ли вообще это простить? Алексей вдруг отдернул руку, почувствовав, как она потянулась расстегивать кобуру пистолета на ремне.

– Вот что, отец, – чужим голосом, едва справляясь со злостью, сильно волнуясь, заговорил Соколов. – Ты тут старший в селе остался. Тебя народ слушает…

Глава 4

Омаев прибежал в одном комбинезоне, в сдвинутом на затылок танкистском шлеме. То и дело вытирая рукавом испачканную в смазке щеку, он торопливо заговорил со своим характерным чеченским акцентом:

– Все готово, товарищ лейтенант! Сделали. Три бронетранспортера на ходу, баки залили, по две канистры в запас бензина.

– А грузовики?

– Вообще-то исправных четыре. Нашлись две женщины, которые умеют машины водить. До войны в колхозе учились по комсомольскому набору, работали на тракторах и на «полуторках».

– Хорошо, Руслан, скажи, пусть подгоняют две машины к сельсовету, и пришли мне Заболотного. И смотри, чтобы там не пришло кому-то в голову сжечь или подорвать исправные грузовики. Фашисты, может, сюда и не придут, а если и придут, то невелика им будет помощь от двух грузовиков. А вот селу поддержка в хозяйстве большая – целых две исправные машины!

– Товарищ лейтенант, – послышался голос за спиной. Соколов повернулся и увидел двух бойцов. У одного перевязана и зажата шиной рука, у второго было перевязано плечо. – Младший сержант Замятин и красноармеец Будилин прибыли по вашему приказанию.

– Вот что, ребята, – Алексей внимательно смотрел в лица раненых автоматчиков. – Сами понимаете, вам рейд не выдержать. Оставлять вас здесь не хочется. Появятся немцы или румыны – и вам крышка, и местному населению может не поздоровиться за то, что вас укрывали. Поэтому вам задание, с которым вы справитесь, уверен в этом. Пленных румын свяжут покрепче, чтобы бежать не надумали или на вас не напали. Затолкают их в кузова двух машин. Вы в качестве сопровождающих в кабине. Главное не пленные, а документы, которые будут с вами. Передадите в штаб корпуса. Это личные документы солдат и офицеров, в которых номера частей первого румынского корпуса на этом направлении. Несколько приказов по дислокации и хозяйственному обеспечению. Это важные бумаги!

– Нас что же, женщины повезут? – хмуро осведомился Замятин.

– Это не просто женщины, товарищ младший сержант, – усмехнулся Соколов. – Это комсомолки, которые поднимали село, сели на машины и трактора еще до войны. Это наши сестры! Таких девушек много и на фронте: санитарки, связисты, снайперы. Даже летчицы! Это наши советские девушки, которые тоже хотят и могут бороться с врагом и помогать армии. Это наши боевые товарищи, а не женщины, как вы их назвали.

Звук моторов доносился не со стороны Зеленодольного. Сайдаков сдвинул шлемофон и прислушался. Точно, в морозном зимнем воздухе отчетливо слышался натужный звук сильного мотора и жужжание второго. Кажется, легкового автомобиля. За полтора года войны лейтенант научился распознавать по звуку моторы своей и чужой техники, различать выстрелы орудий и стрелкового оружия. Война быстро учит таким вещам.

Танк старшего сержанта Яковлева стоял в десяти метрах справа, в густом молодом осиннике. Общаться в этих условиях по радио нельзя. Это не фронтовой бой, это разведывательный рейд. И поэтому оба командира общались на пределе прямой видимости условными жестами, кодами, специально созданными для танковых войск. Отдельные команды отдавались флажками, электрическим фонарем, переносной лампой, фарами, задним фонарем или просто рукой, в зависимости от обстоятельств.

Сайдаков приложил к глазам бинокль, пытаясь в метельной мгле разглядеть, кто едет в сторону Зеленодольного. И кому это приспичило в такое время суток мотаться по дорогам в прифронтовой полосе, зная, что на этом участке прорван фронт и Красная Армия активно развивает наступление? Э, нет, понял лейтенант, они не в поселок едут, а куда-то южнее. Точно, колесно-гусеничный бронетранспортер и легковая машина. «Научила вас наша зима», – подумал Сайдаков, разглядев, что на колеса легковушки были надеты цепи. Кто-то важный едет, тот, кому подавай комфортабельный «мерседес», кто не будет жаться к ледяному борту «ханомага» вместе с солдатами охраны. «А черт, рискнем, – решил лейтенант. – Для того нас сюда и послали!»

Лейтенант поднял правую руку с белым флажком. Это означало на языке знаков «Внимание. Делай, как я». Наконец, Яковлев с башни второго танка ответил таким же жестом, что следовало понимать, что он понял приказ. Заворчали двигатели. Сайдаков прижал к горлу ларингофоны и скомандовал своему механику-водителю:

– Жми вдоль леса, выжимай все. Там развилка через четыреста метров, и машины могут свернуть. Если шоссе чистое, то нам за легковушкой не угнаться. А пассажиры нужны живыми.

– Осколочно-фугасным, – подал заряжающему команду наводчик, вращая одновременно рукоятки поворота башни и наклона ствола.