Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948 - [35]

Однако англосаксы сделали ответный ход. 2 декабря 1944 года иранский парламент, меджлис, принял закон, запрещавший премьер-министрам не только самостоятельно предоставлять концессии зарубежным государствам, но даже вести переговоры о них. Столь смелые решения фактически оккупированная страна могла принимать только потому, что против СССР там играли американцы и англичане.

Смысл игры был следующий: вскоре должен был начаться вывод из Ирана как советских (930 тыс.), так и британских (20–25 тыс.) и американских войск (4–4,5 тыс.). Было очевидно, что с уходом последнего русского солдата Москва потеряет возможность получить не только иранскую нефть, но и контроль над территорией Ирана и перспективу создания базы в теплом Персидском заливе. Затягивая вывод войск, Сталин рассчитывал на обострение обстановки в Иране. Иранские азербайджанцы по-прежнему хотели воссоединиться со своими братьями в СССР и войти в состав Союза. Курды, веками мечтавшие о создании своего независимого государства, также возлагали надежды на Советский Союз.

Согласно договору между СССР, Великобританией и Ираном от 29 января 1942 года, вывод советских и английских войск предусматривался не позднее шести месяцев после окончания всех военных действий между союзными государствами и державами Оси[179]. С учетом окончания мировой войны 2 сентября 1945 года этот срок наступал в начале марта 1946 года. Однако еще 19 мая 1945 года Иран обратился к Англии, СССР и США с предложением о досрочном выводе войск. В докладной записке наркому иностранных дел В. Молотову от 25 мая 1945 года товарищ Кавтарадзе прямо призвал не торопиться: «Вывод советских войск из Ирана поведет, несомненно, к усилению в стране реакции и неизбежному разгрому демократических организаций. Реакционные и проанглийские элементы приложат все усилия и пустят в ход все средства, чтобы ликвидировать наше влияние и результаты нашей работы в Иране»[180].

Приняв эту линию, 10 июня 1945 года Сталин подписал секретное постановление «Об организации советских промышленных объектов на севере Ирана». В Тебризе и в других городах намечалось создать филиалы промышленных предприятий АзССР и развернуть геологоразведочные работы[181]. Чтобы воспрепятствовать этому, англичане на Потсдамской конференции в июле-августе 1945 года пытались навязать СССР план постепенного трехступенчатого вывода войск из Ирана. Полностью игнорировать обсуждение вопроса Сталин не мог, однако в ходе переговоров стремился обеспечить возможность закрепиться и усилить влияние в Иране; не навязывая свою модель, выдавить англосаксов оттуда, а затем с Ближнего Востока.

Собственно, участие Сталина в создании государства Израиль было шагом в том же направлении. Он намеревался создать зависимое дружественное образование в стратегически важном регионе. Первый глава Израиля Голда Меир в свое время прямо говорила об истинных мотивах политики Сталина, поддержавшего создание Израиля – «для Советов основным было изгнание Англии с Ближнего Востока»[182].

Чисто геополитическими, а вовсе не идеологическими были действия Сталина и в отношении Турции. Российская империя в постоянных войнах с Портой продвигалась к заветной цели – взятию Босфора и Дарданелл под свой контроль, дабы открыть закупоренному в Черном море русскому флоту путь в Средиземное море и через него в Мировой океан. Еще во время войны, 19 марта 1945 года, СССР денонсировал советско-турецкий договор от 25 декабря 1925 года. Взамен туркам предложили проект нового договора, в котором предусматривались совместный контроль над проливами, создание военно-морской базы советского ВМФ и возвращение территорий, которые сами большевики отдали туркам в послереволюционный период. На Потсдамской конференции нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов заговорил об изменении конвенции Монтре, регулировавшей проход судов через проливы, и возвращении территорий Грузии и Армении. Однако в Потсдаме наши «союзники» заняли удобную позицию, заявив, что тема границ должна решаться исключительно между СССР и Турцией. На самом деле они немедленно встали за спину Турции и, как это было не раз на протяжении веков, дали гарантию туркам против русских. В итоге все попытки договориться с Турцией, которые предпринимал Сталин, оказались тщетными. Окончательный отказ от требований по проливам и возврату территорий произошел только после смерти вождя. 30 мая 1953 года МИД СССР заявил, что «правительства Армении и Грузии сочли возможным отказаться от своих территориальных претензий к Турции» и «Советское правительство считает возможным обеспечение безопасности СССР со стороны проливов на условиях, одинаково приемлемых как для СССР, так и для Турции»[183].

В случае перехода Ирана под контроль Сталина ему открывалась прямая дорога в Индию – к жемчужине Британской короны, к другим колониям европейских государств. Очевидно, что сотни миллионов людей приняли бы (и уже принимали!) идеи социальной справедливости Советского Союза всем сердцем, что приводило к огромному подъему национально-освободительной борьбы.

Этого ни в Вашингтоне, ни в Лондоне допустить никак не могли. Речь шла о возможности потери контроля над ситуацией в мире и поражении, ни больше ни меньше, как во всемирно-историческом масштабе. Поэтому отдавать Иран Сталину для англичан и американцев было недопустимо. Из-за этого шахское правительство Ирана, находившееся в большой зависимости от них, и проявляло неуступчивость. В ответ Сталин начал поднимать ставки в геополитической игре. Воевать он категорически не собирался, однако в сложной шахматной партии демонстрировал готовность идти до конца, понимая, что и президент США и премьер Англии не готовы начать войну с бывшим союзником из-за Ирана.