Сталин. Операция «Ринг» - [25]

– Не переживай, на наш век еще хватит.

– Арнольд, это не ответ! Ну отпусти, отпусти хоть на одну операцию! – взмолился Миклашевский.

– А если с тобой что-то случится? Потом же Андрей с меня голову снимет.

– Но с другими же не случилось.

– А Соловьев? А Рябоконь? Забыл? – отбивался Лаубэ.

– То была случайность.

– А если с тобой она произойдет, то что мне докладывать в Москву?

– Арнольд, я все понимаю, но отпусти, а?

– Игорь, мы все здесь находимся ради одного, чтобы ты добрался до Берлина. Я не знаю, что задумали в Москве, но я обязан, я должен довезти тебя до Берлина!

– Берлин далеко, а у меня нет сил смотреть в глаза ребятам. Чувствую себя последней шкурой. Арнольд, ну отпусти.

– Ладно, так и быть, пойдешь на подрыв железки, – сдался Лаубэ.

– Спасибо! Когда?

– С ближайшей группой, готовься.

– Так я уже давно готов! С кем идти?

– Со Стрелковым.

– С Женей! Да с ним хоть к черту на рога!

– А вот этого как раз и не надо.

– Все будет нормально, Арнольд!

– Надеюсь, и не забывай, я за тебя в ответе. Будь осторожен, твоя жизнь не принадлежит тебе.

– Спасибо, Арнольд, век не забуду! – радостно воскликнул Миклашевский и пулей вылетел из штабной землянки.

– Он не забудет. Лишь бы потом не припомнил Андрей, – буркнул вслед Лаубэ.

Об этом решении он не доложил в Центр, так как хорошо понимал Миклашевского. В окружении противника, где каждый день и каждый час жизнь подвергалась смертельной опасности, не меньший вес, чем приказ, имели доверие товарищей и чувство локтя, а их можно было завоевать только в бою. Эту простую истину Лаубэ познал на себе во время гражданской войны в Испании и потому не смог отказать Миклашевскому. Страхуясь от случайностей, Лаубэ выбрал самый безопасный в плане подходов участок железной дороги, а в группу Стрелкова включил наиболее опытных бойцов.

12 января 1943 года еще затемно Миклашевский впервые за все время покинул базу РДР. Крепкий мороз для четырех тренированных бойцов не был помехой. Твердый снежный наст хорошо держал, лыжи не проваливались и легко скользили. В прошлом лыжник Петр Охотников шел первым и задавал темп. На хорошей скорости они прошли около двенадцати километров, а дальше пришлось сбавить ход. Впереди начинался участок, где могли рыскать дозоры моторизованного эскадрона OD (Ordnungsdienst) и батальона общественной безопасности, подчинявшиеся самому злобному из псов в гончей стае фашистов – начальнику окружной смоленской полиции Космовичу.

За полкилометра до железной дороги Стрелков распорядился перейти на шаг, а последние метры по вырубке разведчикам-подрывникам пришлось ползти. Изрядно вспотев, они подобрались к насыпи и залегли в подлеске. В своих расчетах Стрелков ни на метр не ошибся. Прямо перед ним, как на ладони, лежали железная дорога и тот ее участок, что проходил над небольшой речушкой. Девственная чистота снега и особенная пронзительная тишина леса не могли ввести его в заблуждение. Участившиеся вылазки партизан и диверсии на железных дорогах вынуждали гитлеровцев принимать все более изощренные способы их защиты. На наиболее опасных направлениях устанавливались скрытые посты наблюдения, сигнальные ракеты, подходы к мостам и разъездам минировались, а по самой дороге курсировали на дрезинах вооруженные подвижные патрули.

Стрелков знал об этом и потому не ринулся очертя голову к мосту, а распорядился замаскироваться и установить наблюдение за дорогой. Его предосторожность, показавшаяся Миклашевскому излишней, вскоре оправдалась. Охотников первым уловил приближающуюся опасность и доложил:

– Командир, едут, со стороны Лиозно!

Стрелков прислушался и заключил:

– Дрезина.

– Она, – согласился Охотников.

– Внимание, засекаю время! – предупредил Стрелков и, сделав пометку в блокнот, приказал: – Смотреть в оба, как и где будут проводить осмотр!

Миклашевский наблюдал за действиями товарищей, запоминал и с нетерпением ждал появления патруля. Гул нарастал, через несколько минут из-за поворота показалась дрезина. На ней двое патрульных раскачивали маятник. Приблизившись к мосту, они затормозили, один взял автомат наизготовку, а второй спрыгнул землю, но к опоре не стал спускаться, а бегло осмотрел подходы.

– Ледачие попались, – оценил действия патруля Василий Кравченко.

– Значит, порожняк пойдет, – предположил Охотников.

– При литерном они бы каждую шпалу обнюхали, – согласился Стрелков и снова сделал пометку в блокнот.

– Та и хай нюхают, я сховаю так, шо николы не найдут, – заверил Кравченко.

– Ну если только сало, то не сомневаюсь, – поддел его Охотников.

– Та биз его, Пэтро, ни якы дило нэ зробышь, – с полоборота завелся Кравченко.

– А как же горилка, Вась?

– А шо, горилка цэ такэ…

– Хорош, хлопцы, а то мне уже захотелось выпить и закусить! – остановил пикировку старых друзей Стрелков и потребовал: – Все внимание на железку!

К этому времени патруль закончил осмотр, выставил вешку на мосту и продолжил движение. Не успела дрезина скрыться за поворотом, как со стороны Лиозно донесся бодрый перестук колес. Предположение Охотникова и Стрелкова, что едет порожняк, подтвердилось. За паровозом тащилась дюжина пустых пассажирских вагонов. Проводив эшелон взглядом, Миклашевский спросил Стрелкова.