Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - [246]

Усилия дискредитировать представленный на заседании план были чрезвычайно эффективными – настолько эффективными, что он был обречен. Предложение Стимсона, глубоко уважаемого республиканца, который служил не только военным министром в администрации Рузвельта, но также военным министром в администрации Уильяма Говарда Тафта и госсекретарем в администрации Герберта Гувера, который санкционировал применение атомных бомб и выбрал города для нанесения удара, было представлено как идея Генри Уоллеса, бывшего вице-президента, являвшегося весьма противоречивой личностью, который был с трудом утвержден в качестве министра торговли и от которого Рузвельт в прошлом году отказался в качестве кандидата на пост вице-президента. В журнале «Тайм», весьма популярном еженедельнике, который регулярно публиковал в сжатом виде газетные материалы, на следующей неделе появилась короткая статья о заседании правительства, повторившая публикацию в «Нью-Йорк таймс»: «На заседании правительства США Генри Уоллес и другие правительственные чиновники привели мнение ученых о том, что секреты нельзя утаить, доказывая тем самым необходимость вынесения вопроса о бомбе на решение Организации Объединенных Наций»[1161]. Журнал «Лайф» спустя некоторое время разместил статью на двух страницах о выходе Стимсона на пенсию с похвалой в его адрес. Была опубликована фотография Стимсона в аэропорту после завершения заседания правительства: он шел между двумя рядами генералов, среди которых был и генерал Маршалл, чтобы сесть на самолет, который должен был доставить его домой. В статье не было никакого упоминания о последнем исключительно важном предложении Стимсона об организации обмена информацией о ядерном оружии с Советским Союзом. Вернувшись на свою любимую ферму «Хайхолд» на острове Лонг-Айленд, Стимсон вскоре оставит дела в связи с болезнью сердца.

* * *

В течение трех лет Форрестол, уже в должности министра обороны, будет привычно называть бомбардировщики «Б-29» «носителями атомного оружия»[1162], которые должны быть размещены в Великобритании для использования против России, и консультировать Трумэна: «Единственный противовес, который у нас имеется превосходящим трудовым ресурсам российской стороны… это угроза немедленного возмездия путем применения атомной бомбы». В своем дневнике менее чем за год до испытания Россией своей первой атомной бомбы Форрестол с одобрением цитировал суждение посла США в СССР Уолтера Беделла Смита: «У русских в настоящее время не может быть промышленных возможностей для производства атомной бомбы»[1163]. Заблуждение (под влиянием Форрестола или же любого из трех других документально зафиксированных противников плана Стимсона) было настолько глубоким, что в «Дневниках Форрестола» под редакцией Уолтера Миллиса, опубликованных в 1951 году, Миллис, очевидно, не зная, что личный секретарь Трумэна Мэтью Дж. Коннелли делал заметки и обобщал выступления на всех заседаниях кабинета министров, написал о заседании правительства, состоявшемся 21 сентября: «Сложилось основное впечатление, что почти все согласились с выступлением Форрестола»[1164].

Такое грубое искажение обсуждавшегося на заседании правительства вопроса могло иметь место, отражая настроения, царившие в стране: американцы были категорически против. Пятьдесят пять из шестидесяти одного опрошенного конгрессмена были против этой идеи[1165]. Согласно опросу Национального центра изучения общественного мнения, такую же позицию занимали и 85 процентов американцев. После смерти Рузвельта предотвращение «холодной войны», вероятно, никогда не рассматривалось в качестве варианта возможных действий. Очевидно, заседание кабинета министров 21 сентября лучше всего расценивать как последнюю, обреченную на провал попытку спасти тот союз, который Америка больше уже не считала разумным.

* * *

Когда Бирнс через две недели после заседания кабинета министров (состоявшегося 21 сентября) вернулся в Вашингтон, он заявил, что «его мнение полностью совпадало с мнением генерала Гровса»[1166] и что он уверен: вовлечение России в сотрудничество по вопросам атомной энергии является ошибкой. «Мы должны сначала понять, сможем ли мы добиться достойного мира», – пояснил он. Он полагал, что наиболее приемлемым вариантом для Организации Объединенных Наций является создание структуры, ответственной за решение вопросов по атомной энергии. Он игнорировал (возможно, сознательно) тот факт, что такой шаг будет расценен Сталиным как пощечина. В частных беседах он заявлял, что «взглядам ученых по этому вопросу уделяется чрезмерное внимание»[1167]. Трумэн, который первоначально, казалось, сохранял нейтралитет, несомненно, чувствовал растущие антироссийские настроения в стране. Спустя несколько недель он согласился с планом Бирнса и определил, что самым безопасным и простым решением для Америки будет отказ от раскрытия атомных секретов. На импровизированной пресс-конференции, организованной 8 октября во время отдыха с рыбной ловлей на озере Рилфут в штате Теннесси, он заявил, что Соединенные Штаты не будут отдавать свои инженерные «ноу-хау» по созданию атомной бомбы какой бы то ни было стране; другие должны будут догнать США в этом вопросе