Сталин и мошенники в науке - [115]
Конечно, готовить тайно в недрах ЦК партии такие документы и думать, что сторонники Лысенко (которых в этих органах было гораздо больше, чем их недоброжелателей) про эту деятельность не узнают, было наивно. Потому нет ничего удивительного, что параллельно лысенковцы начали настоящее наступление на генетиков по нескольким линиям. Прежде всего необходимо было дискредитировать любой ценой Жебрака, которого прочили на пост директора нового института. Нужно было нападать и на других недругов.
Генетикам к этому времени тоже было ясно, что дела не выиграть без активных наступательных действий против не только лично Лысенко, а всего комплекса лысенковщины. Свою задачу генетики видели в том, чтобы наглядно показывать, какие практические и теоретические успехи были получены ими за последние годы, как делами они отвечают на "отеческую заботу партии и правительства и лично товарища Сталина". Ученый Совет биофака МГУ решил подготовить и провести 2-ю генетическую конференцию. Она была запланирована на 21–26 марта 1947 года. Без одобрения отдела науки ЦК партии такое масштабное мероприятие провести было нельзя, и работники ЦК разрешение дали. За три месяца до начала конференции приглашения для выступлений были направлены и Лысенко, и его сотрудникам. Лысенко, конечно, сказать о его научных результатах было нечего, он даже не ответил на приглашение, но Нуждин, Кушнер и еще несколько "мичуринцев" выступили с докладами. В целом же конференция показала, что, несмотря на трудности, генетики в СССР продолжают работать, что даже их практические достижения, в особенности в области получения высокоурожайных тетраплоидных форм растений, велики. Организацию конференции взяли на себя сотрудники кафедры генетики, которой руководил А. С. Серебровский. Сам заведующий принимать участия в работе не мог, он уже не ходил, не мог говорить, и всё делали молодые сотрудники кафедры.
Для того, чтобы настроить высших партийных руководителей против тех, кто проводил конференцию, лысенковцы избрали давно проверенный метод. А. А. Жданову и Г. М. Маленкову 27 марта 1947 года было направлено письмо, подписанное министром с. х. СССР И. А. Бенедиктовым, его первым заместителем П. П. Лобановым и зав. сельхозотделом ЦК А. И. Козловым (30). Начиналось письмо перечислением старых евгенических пристрастий Серебровского. Они приводили на первой странице своего письма две цитаты из работы, опубликованной еще в 1929 году:
"Решение вопроса по организации отбора в человеческом обществе несомненно возможно будет только при социализме после окончательного разрушения семьи, перехода к социалистическому воспитанию и отделению любви от деторождения"
…
"… при известной мужчинам громадной спермообразовательной деятельности… от одного выдающегося и ценного производителя можно будет получить до 1000 и даже 10000 детей. При таких условиях селекция человека пойдет вперед гигантскими шагами. И отдельные женщины и целые коммуны будут тогда гордиться не "своими" детьми, а своими успехами и достижениями в этой удивительной области, в области создания новых форм человека." (31)
"И этому Серебровскому поручено открытие и проведение конференции", — гневались авторы письма. А на второй странице они перечисляли названия шести докладов о генетике дрозофилы, представленных на конференции, и сокрушались: "…неизвестно для чего поставлены на обсуждение такие доклады". Авторы письма предлагали "поручить специальной группе работников при участии академика Т. Д. Лысенко рассмотреть все материалы… конференции". Жданов тут же написал на их письме резолюцию Г. Ф. Александрову: "Срочно узнайте, в чем дело" (32). 15 апреля Александров представил написанный Суворовым разбор этой жалобы, в котором было показано, что ни в одном пункте авторы письма не сообщили в ЦК партии верной информации и что никакой крамолы в действиях генетиков не было (33)>{58}. Письмо заканчивалось фразой:
"Все изложенное позволяет считать генетическую конференцию, проведенную в Московском университете, весьма полезной, а попытку тт. Бенедиктова, Лобанова и Козлова опорочить ее — несправедливой, основанной на односторонней информации" (35).
Письмо Бенедиктова, Лобанова и Козлова было показано Жебраку, который вместе с Алиханяном, принимавшим активное участие в проведении конференции в МГУ, направили 28 апреля А. А. Жданову свое письмо с критикой действий сторонников Лысенко.
"В полемике непрерывно извращаются взгляды генетиков… фальсифицируется диалектический материализм, полемика, особенно устная, ведется в угрожающем тоне политического шантажа и т. д.
Мы считаем такой метод со стороны Лысенко и его ближайшего окружения совершенно недопустимым по отношению к советским ученым…
Генетика теснейшим образом связана с нашим сельским хозяйством. Поэтому наши разногласия имеют государственный характер" (36).
Однако главный вопрос в тот момент касался не мелкого повода прицепиться к делам и словам на конференции в МГУ. Бенедиктов, Скворцов и Козлов осенью 1946 года в письме в Секретариат ЦК ВКП(б) уделяли главное внимание тому, что Президенту ВАСХНИЛ Лысенко работается в этой академии трудно, так как она не составлена полностью из его сторонников, и предлагали срочно провести довыборы членов академии. Именно этот вопрос стал центральным. И в Оргбюро, и в Секретариате ЦК домогательства Лысенко насчет внедрения в ВАСХНИЛ его сторонников звучали многократно. Можно было или восстановить генетику в правах и окончательно загнать Лысенко в угол, или, напротив, предоставить ему полную свободу для расправы с оппонентами. Письма Суворова в Секретариат ЦК, позиция Александрова, А. А. Жданова, Вознесенского и других указывали на то, что второй вариант вряд ли теперь будет возможен. 6 мая 1947 года, уже на следующий день после отправки двух упомянутых выше писем Суворова Жданову, состоялось заседание Организационного бюро ЦК ВКП(б), на котором был рассмотрен доклад комиссии ЦК ВКП(б), созданной еще в ноябре 1946 года (см. выше в этой главе). Члены комиссии Г. Борков, С. Суворов и Н. Сороко в целом отрицательно отозвались о деятельности Лысенко как Президента ВАСХНИЛ:
Книга была дважды издана на русском языке, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки, которое открыло простор для процветания шарлатанов и проходимцев и привело к запрещению многих приоритетных направлении российской науки. Обширные архивные находки позволили автору коренным образом переработать книгу для настоящего издания, включив в нее новые данные и концессии.
А знаете ли вы, почему все тела притягиваются друг к другу? Что в действительности скрывается за латинским словом «гравитация»? В книге творчески изложена теория старения, связанного с накоплением в организме тяжёлых солей. А также читатель узнает, кем был, где и когда на самом деле жил Иисус Христос, основатель христианства. Автор развивает смелые идеи современных исследователей А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.