Сталин и мошенники в науке - [109]

. Серьезные шаги по ослаблению зажима генетики, начиная с 1943 года, пытался осуществить начальник Отдела науки Управления пропаганды и агитации ЦК партии Сергей Георгиевич Суворов (работал в этой должности с 1940 по 1947 год, в 1954–1987 гг. заместитель главного редактора журнала "Успехи физических наук"). Озабоченность недостатками в сельскохозяйственной сфере выражал Николай Алексеевич Вознесенский, ставший в 35 лет главой важнейшего государственного ведомства — Государственного Планового Комитета (Госплана), а затем членом Политбюро. Ему в большей мере, чем Сталину, была известна печальная ситуация в сельском хозяйстве и роль Лысенко в этом (ближайшие подчиненные Сталина из чувства самосохранения не спешили доводить до сведения вождя наиболее вопиющие факты о провалах, ставших возможными из-за головотяпства его любимца). Наверху не могли также не знать, что на Западе высказываются неодобрительно о Советском Союзе как о стране, где возможно засилье безграмотных людей типа Лысенко, где исчезли Левит, Агол, Вавилов, Карпеченко, Левитский и другие генетики, Мейстер и многие селекционеры (3). Способствовали разносу такой информации выходцы из России, плодотворно работавшие на Западе и занявшие высокое положение в научных и университетских кругах — генетики Ф. Г. Добржанский и М. И. Лернер, физиолог растений А. Г. Ланг. Огромным авторитетом пользовался Нобелевский лауреат Герман Мёллер, вернувшийся в США из СССР. Нобелевский лауреат Дж. Уотсон рассказывал мне в декабре 1988 года и позже, как его учитель Мёллер, ставший с 1945 года профессором Индианского университета, объяснял студентам, что собой представляет Лысенко и что такое лысенковщина. Об этом же мне рассказывал профессор нашей кафедры в университете имени Джорджа Мэйсона Стивен Тауб, несколько лет проработавший с Мёллером в Индиане.

В 1945 году нужно было избрать нового Президента АН СССР. Сталин подумывал над тем, не поручить ли этот пост Лысенко или А. Я. Вышинскому (4), но остановил свой выбор на С. И. Вавилове — физике, директоре института АН СССР и брате Николая Ивановича Вавилова: 17 июля того года тот стал президентом и немедленно поддержал идею об усилении биологических исследований в Академии наук путем создания института генетики и цитологии.

А у Лысенко (академика и члена Президиума АН СССР) репутация среди других академиков неуклонно падала. Неудивительно, что в декабре 1945 года С. И. Вавилов и Академик-секретарь АН СССР Н. Г. Бруевич послали в ЦК партии предложение поменять состав Президиума Академии, убрав оттуда Лысенко и Митина (5) и ввести других академиков вместо них. Это предложение начали прорабатывать в ЦК, и начальник Управления пропаганды и агитации ЦК партии Г. Ф. Александров в письме на имя Молотова и Маленкова заявил, что, с одной стороны, "можно было бы согласиться с мнением академиков" (6), а, с другой, дал макиавеллевское объяснение ситуации. Александров отметил, что Лысенко "было бы целесообразно выбрать в новый состав президиума", но тут же пустился в длинное объяснение, наводившее на мысль, что академики, скорее всего, в ходе тайного голосования провалят кандидатуру Лысенко на выборах за серьезные грехи:

"Многие академики скептически относятся к научным исследованиям акад. Лысенко; винят его в том, что генетика, успешно развивающаяся в других странах, задавлена в СССР; в том, что академия сельскохозяйственных наук развалена, превращена в вотчину ее президента и перестала быть работающим научным коллективом; обвиняют в некорректном отношении к уважаемым советским ученым, в нетактичном поведении при приеме иностранных гостей во время юбилейной сессии… На прошлых выборах президиума (в 1942 г. — В. С.) акад. Лысенко, несмотря на поддержку его кандидатуры директивными органами, получил при тайном голосовании лишь 36 голосов из 60, меньше, чем кто-либо другой" (7).

Симптоматичными оказались результаты выборов в АН СССР в 1946 году. В члены-корреспонденты был выдвинут Н. П. Дубинин. От Лысенко последовал истеричный протест, направленный 3 декабря 1946 года в ЦК ВКП(б) А. А. Жданову. Лысенко пригрозил, что выйдет из состава членов АН СССР, если генетик попадет в академию (8). Но Жданов не стал вмешиваться, Дубинина избрали, и пришлось Лысенко о своей угрозе "забыть".

Столь же показательным было присуждение Сталинских премий в 1946 году специалистам, известным открыто негативным отношением к Лысенко — директору Тимирязевской Академии академику АН СССР Василию Сергеевичу Немчинову за труд "Сельскохозяйственная статистика" и профессору этой академии (в будущем почетному академику ВАСХНИЛ) Виталию Ивановичу Эдельштейну за учебник "Овощеводство" (9).

Была еще одна причина для роста недоверия к Лысенко. Перед войной средства массовой информации постоянно восславляли не только самого Трофима Денисовича, но и его семью — отца, братьев. Многие помнили письмо его родителей Сталину, опубликованное в "Правде" после награждения их сына Трофима в 1935 году первым орденом Ленина, в котором они благодарили Сталина и заявили, что "жить стало лучше, жить стало веселей". Были в письме такие строки: