Сталин - [76]

«Теория заговора» на короткое время пережила даже самого Сталина. Сталин разбирался в такого рода делах, он знал, как надо манипулировать общественным мнением, и знал, как следует убеждать обвиняемых, чтобы они признавали самих себя виновными — при помощи шантажа и насилия. На всех деталях этих судебных процессов виден почерк Сталина, во многих воспоминаниях говорится о том, что он был за кулисами событий и следил по радио за ходом процессов.

Но и тогда, когда волна процессов и репрессий взметнулась высоко, имели место случаи сопротивления, пусть еди444444ничные и вовсе неэффективные. Различные виды выступлений против политики Сталина имели нравственное значение, причем скорее с точки зрения будущего. В пример можно привести судьбу одного из основателей Советского Красного Флота — Ф. Ф. Раскольникова, который, прежде чем уйти из жизни осенью 1939 года, оставил потомкам свое письмо. Его «Открытое письмо Сталину» содержит теоретический и политический анализ, сохраняющий свою актуальность и поныне. Подобным образом боролся и Бухарин, попросивший жену сохранить в своей памяти его письмо. Другого рода сопротивление оказывали революционеры, которые даже под пытками, несмотря на насилие, отказывались давать ложные показания для сфальсифицированных судебных процессов. Свое отношение к репрессиям демонстрировали в лагерях те охранники, которые, как писал Й. Лендьел, пытались помогать заключенным, если это было возможно. Доброе намерение придавало силы…

Вне всякого сомнения, именно подавляющая часть населения, которая ощущала позитивные результаты революции и советского периода развития страны, являлась опорой, причем прочной опорой, сталинской диктатуры. Известные позитивные черты этого явления проявились во время войны.

Открытое выступление, протест перед лицом всей страны были не просто вопросом личного мужества. Г. Бакланов, например, показывает истоки драматического конфликта, лежащего в основе формирования и сохранения данного явления: «Страшно, что мы сами помогли укрепить слепую веру в него и теперь перед этой верой бессильны. Святая правда выглядит страшной ложью, если она не соответствует сегодняшним представлениям людей. Ты можешь представить, что было бы, если б нашелся сейчас человек, который по радио, например, сказал бы на всю страну о том, что творится, о Сталине? Знаешь, что было бы? С этой минуты даже тот, кто колеблется, поверил бы. И уже любая жестокость была бы оправдана».

Отдельные случаи протестов имели место, несмотря на то что при этом люди рисковали собственной жизнью, они это прекрасно понимали. Р. Медведев пишет, что после ареста маршала Тухачевского старый большевик Н. Н. Кулябко, рекомендовавший его в партию, немедленно написал протест на имя Сталина. Ответом был арест самого Кулябко. После ареста физика Бронштейна протестовали такие известные люди, как А. Ф. Иоффе, И. Е. Тамм, В. А. Фок, С. Я. Маршак и К. И. Чуковский. Мы знаем, как действовал П. Л. Капица, защищая Л. Д. Ландау, и с успехом. Не единожды бывало, что «помогал» и сам Сталин, более того, даже наказывал за действия, которые он считал ошибочными.

Сталин как бы всегда стоял на стороне справедливости. Советский публицист Юрий Карякин так охарактеризовал эту черту вождя: Сталин — самый абстрактный гуманист и самый конкретный убийца.

ЛИЧНОСТЬ ДИКТАТОРА

Робеспьер: «…да, кровавый мессия! Да, я устраиваю Голгофу не себе, а другим!.. Тот спас людей своей кровью, а я — их собственной. Он заставил их самих согрешить, а я беру грех на себя. Он испытал сладость страдания, а я терплю муку палача. Кто принес большую жертву — я или он?»

Георг Бюхнер

— Что он говорит? — спросила Маргарита, и совершенно спокойное ее лицо подернулось дымкой сострадания.

— Он говорит, — раздался голос Воланда, — одно и то же, он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность. Так говорит он всегда, когда не спит, а когда спит, то видит одно и то же — лунную дорогу и хочет пойти по ней и разговаривать с арестантом Га-Ноцри, потому что, как он утверждает, он чего-то не договорил тогда, давно, четырнадцатого числа весеннего месяца нисана. Но, увы, на эту дорогу ему выйти почему-то не удается, и к нему никто не приходит. Тогда, что же поделаешь, приходится разговаривать ему с самим собою. Впрочем, нужно же какое-нибудь разнообразие, и… он нередко прибавляет, что более всего в мире ненавидит свое бессмертие и неслыханную славу. Он утверждает, что он охотно бы поменялся своей участью с оборванным бродягой Левием Матвеем.

Михаил Булгаков

Милован Джилас, в прошлом известный деятель Союза коммунистов Югославии, был одним из немногих иностранцев, которые в ходе встреч и бесед со Сталиным могли внимательно наблюдать за ним. Свои воспоминания об этом он опубликовал в книге «Разговоры со Сталиным». После первой встречи со Сталиным в 1944 году у него остались следующие впечатления:

«Но проще всех выглядел хозяин. Сталин был в маршальском мундире и мягкой обуви, никаких медалей, за исключением Золотой Звезды. В его манере держаться не было ничего наигранного, никакой рисовки. Не было и того величия Сталина, которое было нам знакомо по фотографиям и фильмам, — выработанной монументальности походки и позы. Он был чем-то обеспокоен. Он поигрывал трубкой, на которой стоял знак английской фирмы „Данхил“, или чертил круги синим карандашом, отмечая наиболее важные пункты обсуждения. Эти пункты он вычеркивал по мере приближения дискуссии к завершению и все время поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, ерзая при этом на стуле.