Стакан - [55]

Поблагодарив владыку за щедрость внимания, Полулунок поведал ему о своем путешествии. При этом, стремясь завоевать уважение в глазах Закхарда, Халфмун основной упор в рассказе делал на боевых моментах. Так, он поведал о своей героической победе над гигантским бобром, упомянул о том, что с тяжким боем вырвал себя и своих спутников из плена Объединенной Конфедерации и Иероманополя, и не забыл рассказать о крылатом человекоядном чудовище, поверженном Кратисом.

– Отличный рассказ, Полулунок, – похвалил Закхард. – Ты отважный воин, как я погляжу. Верно ли я понял, что цель твоего похода – боевая слава?

– Отчасти. Еще я ищу совершенно особенное место, где мог бы сочетаться узами брака с моей избранницей – леди Селией.

– Да что ты несешь… – возмутилась было Селия, но Трехручка проворно толкнул ее под ребра и прошептал: – Пусть брешет. Он и без того о волшебнике чуть не всему миру растрепал.

– С бабой связаться решил? Тьфу ты, – Закхард явно огорчился. – А я-то, клянусь Силой, думал предложить тебе стать одним из нас. Мы – среднегорцы, лучшие воины в мире. Для нас не существует непобедимых врагов. Кем бы ни был неприятель, мы выполняем два действия в следующей последовательности – находим его, а затем убиваем. Но женщины… Хуже них никого нет. Погибнуть в битве – великая честь и радость для любого воина. Но те воины, которые поддались женским чарам, умирают бесславно – они лишаются отваги и ража, а некоторые вообще бросают военное дело. Страшно подумать, но обабившиеся мужчины могут предпочесть походам и битвам такое гнилое дело, как выращивание тыкв или разведение цыплят. Халфмун, может, ну ее в болото, Селию эту?

– Эй! Я тут стою и все слышу! – возмутилась Селия.

– Я дам тебе превосходного скакуна, злого, как сила Зубной Боли, копье, тяжелое, как ствол столетнего дуба, и ты сможешь умереть в добром веселом бою, – не обращая внимания на Селию, продолжил владыка среднегорцев. – Представь себе, Халфмун, как славно будет захлебнуться в горячей крови плечом к плечу с нами, унеся с собой несметное количество вражеских жизней во славу Стали! Ну же, решайся!

– Благодарю за щедрое предложение, Закхард, – Полулунок почтительно склонил голову. – Но мой выбор сделан. Во славу э… Путеводной Славы.

– Я уважаю твой выбор, Халфмун, и позволю тебе и твоим спутникам уйти с миром, – кивнул Закхард. – Но, перед этим, может быть, устроим славный бой? Ты и я, на копьях или на мечах, а? Вот это будет веселье, клянусь Скалами!

– Не сочти за оскорбленье, владыка, но я бы предпочел просто пожать на прощанье руки.

– Вот оно, бабье влиянье, – проворчал Закхард. – Что ж, пусть будет по-твоему. Я рад, что Ветер, Гром, Молния и Снежная Пурга свели нас. Такую добрую весть, какую принес ты, я ждал давно.

– Что за весть? – удивился Полулунок.

– Ты поведал мне о том, что есть на свете достойный враг для среднегорцев, – Объединенная Конфедерация. Сотни и тысячи вооруженных и хорошо обученных солдат – о войне с таким неприятелем мы мечтали много лет!

– Ты собираешься победить Роррия Роршахрада и его армию? – Халфмун просиял от радости. – Вот так новость!

– Не просто победить, а раздавить, уничтожить, стереть в порошок и развеять по ветру, клянусь Солнцем и Звездами. Если воины Конфедерации действительно так хороши, как ты рассказал, это будет славная война, память о которой уйдет в тысячелетия во славу Крови и Мужества, – ответил Закхадр. – А то мои люди изрядно затосковали. Сражаться тут совершенно не с кем, некому вонзить лезвие в глотку, нет никого, от чьей стрелы можно было бы пасть в снег и пропитать его своей горячей кровью. Чтобы хоть как-то сохранять подобие образа, достойного среднегорца, нам приходится устраивать битвы друг с другом. Но это совсем не то.

– Будет очень здорово, если вам удастся покончить с Конфедерацией, – Полулунок пришел в необычайно хорошее расположение духа. Он с легким сожалением думал о том, что слава спасителя мира теперь достанется не ему. Зато желание можно будет потратить так, как задумывалось изначально.

– Что значит – если? У меня три сотни людей, и еще по три сотни воинов у владык на западном и восточном склонах горы. В бою каждый среднегорец стоит тысячи солдат. Он не знает усталости, не ведает пощады и смеется в глаза смерти, клянусь Железной Рудой, – владыка Закхард перевел взгляд на Гудрича. – Гудрич, ты смеешься в глаза смерти?

– Истинно так, клянусь Конской Силой, – отчеканил Гудрич.

– Так сразимся же во славу Смерти! – Закхрад вскочил на ноги, обнажив меч.

– Во славу Смерти! – крикнул Гудрич, вытащил свой меч и, размахивая им, подскочил к Закхарду. Раздался лязг от удара стали о сталь, хруст костей, и Гудрич, рассеченный от ключицы до бедра, упал на устланный шкурами пол шатра.

– Хррр-хррр-блррр, – пробулькал он, прежде чем затихнуть навсегда.

– Да! Слышал? Это был смех! – торжествующе воскликнул владыка среднегорцев.

– Потрясающе, – выдохнул ошарашенный Халфмун.

– Вот, что значит, настоящий мужчина, – восторженно сказала Селия.

– В такой веселенькой ситуации я предпочел бы оказаться женщиной. А еще лучше – женщиной, где-нибудь подальше отсюда, – пробормотал Трехручка.