Стакан - [23]

Халфмун увлек за собой сопротивляющуюся Селию, а Бальтазар поспешил за ними.

– Я вас догоню, – крикнул Трехручка вслед путешественникам. – У меня… шнурок развязался!

С минуту Трехручка делал вид, будто бы пытается завязать на своих лаптях несуществующий шнурок. При этом он косился на понуро ссутулившегося Ясносвета, сидящего на стволе срубленного им дуба.

– Кратис, дружочек мой, я понимаю, как тяжело тебе приходится, – вкрадчиво сказал Трехручка.

– Да уж куда тебе понять, – вздохнул Ясносвет.

– Твой котелок похож на раздавленную жабу, – осторожно произнес Трехручка.

– Ты прав, так оно и есть, – по щеке Кратиса скатилась крупная слеза.

– Еще он напоминает пригоршню тухлых рыбьих голов в куче конского навоза.

– О, горе мне, сущая правда, – слезы градом хлынули из глаз Ясносвета. – Я самый уродливый, несчастный и одинокий человек в мире.

– Не плач, дружище, – Трехручка приблизился к Кратису и, встав на цыпочки, положил руку на его плечо. – Твоей беде можно помочь! Присоединяйся к нашему походу, и твое самое заветное желание исполнится.

– Правда? – просиял Ясносвет, но тут же снова нахмурился. – Нет, это не может быть правдой. Ты издеваешься над уродцем, бессердечный насмешник.

– У тебя на голове словно кошка сдохла, а в ее гнилом мясе будто бы копошатся трупные черви и сырицы, – Трехручка изобразил скорбную гримасу. – Я вижу все твое безобразие и лишь хочу помочь. Поверь, Трехручка твой друг.

– Что ж, ты первый человек, который сумел сказать правду о моем уродстве прямо мне в лицо, – Кратис в задумчивости наморщил высокий лоб. – Стало быть, ты, Трехручка, и вправду единственный, кого я могу считать другом.

– Совершенно верно, дружище Кратис. Наконец-то я достучался до тебя! – Трехручка подпрыгнул от радости. – Чтобы избавиться от уродства тебе всего лишь нужно пойти вместе с нами на север. Там мы шустренько отыщем волшебника, а тот – БАЦ! – исполнит наши желания, и дело в ядерной шляпе, хе-хе! По дороге, конечно, будут встречаться всякие хищные звери, а может и какая-нибудь другая опасная дрянь. Но тебе-то с твоей силой и такой сабелькой вострой бояться нечего, ты же любого нашего врага – ВЖИК! – и на кусочки!

– Опасности меня не пугают, – Кратис тряхнул своей платиновой гривой. – Но я беспокоюсь, что Полулунок и другие твои товарищи не захотят путешествовать с таким уродом.

– Кратис, парнишка, подбери сопли. Друг Трехручка знает, что делать, – зеленокожий подскочил к ленточному дереву и сорвал с него пару десятков длинных узких листьев. – Наклонись-ка чуток.

Ясносвет послушно склонил голову, и Трехручка обмотал его головной кубок листьями так, что он стал напоминать корзинку, сплетенную из свежесрезанного тростника.

– Не шляпа, ясное дело, но сильно недурственно – ядерная маскировка, – разглядывая свою работу, сказал Трехручка. – Теперь сырица жвал не подточит, какой ужас на твоей макушке творится.

– Спасибо, ты настоящий друг, – глаза Кратиса увлажнили. Он сгреб Трехручку в охапку, и сжал его в объятьях, от которых у зеленокожего заскрипели кости.

– Пусти, дурак, – просипел Трехручка. – То есть, друг. Нужно поторопиться, чтобы Полулунка догнать. Не то они с той девкой и дохляком все желания сами загадают.

Первым спешащего к ним Ясносвета, на плече которого сидел Трехручка, увидел Силагон.

– Караул! Взбесившийся громила схватил Трехручку и гонится за нами! – завопил он. – Халфмуна кроши! Это он грязный лжец, я тут ни при чем!

– Что тебе нужно? Мы уходим, как ты и просил, – Полулунок обнажил свой нож.

– Простите меня, добрые путешественники, – зычно сказал Кратис. – Я не хотел пугать вас. Смиренно прошу вас позволить мне присоединиться к вашей компании.

– Это еще зачем? – нахмурился Халфмун.

– Я понимаю, что повел себя грубо при нашем знакомстве, а ты всего лишь проявил учтивость, делая вид, будто бы мое уродство не ранит твои глаза и душу, – произнес Ясносвет. – Друг Трехручка поведал о цели вашего похода. Умоляю, не лишай меня шанса исполнить желание и исцелиться от проклятья, превратившего мою жизнь в сплошное страдание.

– О, Кратис, конечно, пойдем с нами! – Селия захлопала в ладоши. – Это так здорово!

– Погоди, – Полулунок метнул в девушку раздраженный взгляд. – Трехручка, давай-ка отойдем на минутку. Разговор есть.

– Ты с ума сошел? – зашипел Халфмун на Трехручку, отведя его в сторону. – Какого бобра ты всем подряд разбалтываешь наш секрет?

– Секрет? А я-то и не знал, господинчик хорошенький, – притворно ужаснулся Трехручка. – Я-то, дурачок несмышленый, думал, что еже ли ваша благородность на пару с Бальтазаром первой встречной девке об таком сообщает, то и не секрет это никакой вовсе.

– Э, ну… – смутился Полулунок. – Да у этого Кратиса явно стакан поехал. Он бредит о каком-то уродстве, да еще вдобавок чуть башку мне с плеч не снес. Взбредет ему еще что-нибудь в голову, он и впрямь, как Бальтазар кричал, в щепки нас покрошит.

– Это у тебя котелок не варит, если ты от такой дружбы стакан воротишь, – заявил Трехручка. – С Кратисом наше путешествие в веселенькую прогулочку превратится. Он в те самые пресловутые щепки крошить будет всех, на кого мы ему укажем. Сплошная польза с Ясносвета получится, говорю, в отличие от бабенки твоей малохольной.