СССР. Незавершенный проект - [177]

Вот некоторые из них. Ты должен иметь несколько властных мандатов на занимаемое тобой кресло: ты должен быть членом партии; она может называться «коммунистической», «социалистической», «народной» и т. п., но на деле это партия бюрократии (это её «орден»), причем ты должен быть не просто «членом партии» (таких, внизу, бесправных и безгласных «членов» может быть много, они служат фоном, пьедесталом для таких, как ты), но – членом «партийной номенклатуры», этого сравнительно немногочисленного (по сравнению со всем населением и даже по сравнению с количеством всех членов партии) сословия. Внутри номенклатуры – свои этажи, свои ступени: номенклатура районного масштаба, областного, республиканского, всесоюзного. Ты должен быть абсолютно лояльным этой своей организации, предан ей душой и телом. Решения этой твоей организации, твоего «акционерно-бюрократического» сообщества, идущие, конечно же, только сверху вниз, должны быть тобой безусловно и беспрекословно исполняемы. Ты не сопоставляешь эти решения с потребностями жизни страны, с интересами людей твоего общества, ты – всего лишь исполнитель начальственной воли. Правда, ты можешь быть виртуозом исполнительства – всё предписанное исполнять четко, быстро и даже с энтузиазмом, не подвергая ни малейшему сомнению содержание спускаемых тебе предписаний. Тебе сказали: есть «враги народа», их много, их надо «разоблачать», кое-кого расстреливать, а большую часть отправлять за колючую проволоку – в каменоломни Воркуты или на сибирский лесоповал. Вот и виртуозничай: находи «врагов», не найдешь – создавай их сам, выколачивай из них «признания», но не примитивно, не дубово, проявляй при этом особого типа «мастерство», дабы вышестоящие не натыкались на создаваемые твоей деятельностью проблемы. Для начальства ты должен быть беспроблемным – тогда и пойдешь в гору, тогда и будешь получать свой «законный» пай от общего бюрократического пирога размером в соответствии с высотой занимаемого тобой КРЕСЛА.

Имей также в виду, что твое движение по карьерной лестнице зависит не только от твоей преданности генеральной линии «акционерно-бюрократического сословия», но, главным образом, – от благорасположения твоего ближайшего и непосредственного начальника. То, что «внизу», все эти «люди», «народ», «гражданское общество», для тебя ничто, «фу-фу», как любил выражаться один из гоголевских героев. Их мнения, их к тебе и твоим соратникам отношение – это ерунда, пустяки, не стоящие внимания. От них твое положение совершенно не зависит. Главное, повторим, – расположение начальства.

Автор в этой связи любит цитировать народнического публициста XIX века Н. К. Михайловского: «Русская бюрократия, если смотреть на нее снизу вверх – восходящая лестница бар, если сверху вниз – нисходящая лестница лакеев».

Автор без колебаний и сомнений оценивает эту систему и ее политический режим («диктатуру номенклатуры») абсолютно негативно – как реакционное явление, со всех сторон и во всех отношениях. И полагает, что режим этот, его создатели и наиболее ярые активисты заслуживают масштабного исторического СУДА, по типу Нюрнбергского, с основным мотивом обвинения, который можно было бы сформулировать как «преступление против человечности».

Автор считает важным также ответить на один часто, в этом контексте, задаваемый – вполне порядочными людьми – вопрос: как совместить эту вашу абсолютно негативную оценку сталинского режима с тем, что при этом режиме страна решала и, в общем-то, решила масштабную историческую задачу – задачу модернизации и индустриализации России (в соответствии с известным афоризмом Черчилля, насчет того, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил ее с ракетами).

Автор здесь совершенно не приемлет весьма распространенный ответ такого типа – что-де сталинский режим не был какой-то абсолютно черной «дырой»; он был, с одной стороны, конечно злодейским, но, с другой – не лишенным и позитивных, прогрессивных черт; не надо-де всё мазать одной черной краской. И сегодня в соответствии с этой точкой зрения эти «светлые» краски сталинизма все шире, все капитальнее заполняют полки книжных магазинов, все полноводнее разливаются по пространству телевизионных экранов.

Автора, повторим, не устраивает такое «совмещение», его не устраивает формула: «с одной стороны», «с другой стороны». Ему представляется очень удачной, очень эврисгичной другая формула – предложенная при характеристике сути бонапартистских режимов Энгельсом (о чем Автор писал в начале 70-х годов в своей, набранной для публикации в «Новом мире», статье, демонстративно, впрочем, забранной им из редакции – в виде протеста против произведенного це-ковской бюрократией разгона редколлегии журнала во главе с Твардовским). По свидетельству Автора, Энгельс, анализируя деятельность бонапартистских режимов (режимов отвратительных, но при которых тем не менее решались крупные общенациональные задачи), писал: это – «реакционная форма выполнения исторически прогрессивной работы». Замечательное и глубокое, по мнению Автора, определение. Здесь отнюдь не отрицается, не перечеркивается тот факт, что определенная исторически-прогрессивная работа была страной и обществом выполнена. Но вместе с тем подчеркивается, что порождена, что инициирована эта работа не усилиями бонапартистских режимов, а глубинными потребностями общества (в сфере развития культуры, техники, образования и т. п.), необходимостью реализовать эти потребности – во избежание катастрофических для социума данной страны последствий. Потребность в модернизации порождалась глубинными интересами общественного бытия, и задачи модернизации так или иначе решались – независимо от того, какой режим утвердился в той или другой стране.