СССР глазами советологов - [20]

Одна москвичка средних лет рассказала мне, как сотрудники учреждений организуют кружки магазинных покупок (примерно так же, как американские домохозяйки действуют в автомобильных кружках[2]) и распределяют ежедневные обязанности по покупке продуктов в своих маленьких конторских «коллективах». Кто-то один отправляется покупать на всех продукты к обеду, избавляя тем самым остальных от необходимости ходить по магазинам в час пик. Часто женщины в рабочее время обходят крупнейшие центральные магазины в поисках чего-нибудь хорошего и вызывают «подкрепление» в случае необходимости оптовых закупок. В таких случаях немного поторговаться или продать с переплатой считается совершенно нормальным. Один молодой человек рассказал мне, как однажды в автобус села женщина, у которой в авоське было 20 тюбиков югославской зубной пасты «Сигнал». Женщину тотчас забросали вопросами, где она это взяла, и предложениями продать несколько тюбиков по повышенной цене.

Следующий прием, характерный как для рядовых, так и для привилегированных потребителей, — покупать импортные товары. Товары с Запада бывают в продаже редко, но продукция даже стран Восточной Европы и «третьего мира» пользуется высоким спросом у потребителей, и русские готовы переплачивать за нее сколько угодно, даже если в продаже имеются аналогичные товары советского производства. «Я лучше заплачу в 2 раза больше, но за импортные туфли, а не за наши», — говорил мне молодой человек из Владимира. На нем были испанские ботинки, стоившие ему 35 рублей (48 долларов), — больше трети его месячной зарплаты. Продавцы в магазинах всегда в первую очередь предлагают не советские товары, а импортные.

Как-то вечером я в порядке эксперимента зашел в ГУМ, чтобы купить какие-нибудь парфюмерные товары. Когда я показал на коробочку, на которой было написано «Крем для бритья», продавщица предложила мне крем другой марки. «А этот — советский?» — спросил я. «Нет, — ответила она. — Производство ГДР. Лучше нашего». Я поинтересовался зубной пастой. Продавщица порекомендовала «Мери» — болгарскую. «Нет, а как насчет советских марок зубной пасты? — спросил я. — У вас есть советская?» — «Разумеется, — ответила продавщица, удивленно глядя на такого странного покупателя, — но болгарская лучше».

Я все же настоял на своем и купил советскую пасту с апельсиновым ароматом. Испробовав ее, я понял, почему мне рекомендовали болгарскую: привкус апельсина был кислым и совершенно не соответствовал вкусу зубной пасты.

«Все гоняются за импортом, — сказал мне один ученый. — У моей жены была высокопоставленная подруга, член партии, работавшая на «Мосфильме». Она руководила отделом, в котором «редактировали» фильмы. — Тут он посмотрел на меня поверх очков, проверяя, правильно ли я его понял. — Помню, лет 15 назад она мне сказала: «Плевать, что материал плохой, мне нужно импортное платье». И это говорил человек, занимавший такую должность! Конечно же это никоим образом не отражалось на лояльности ее убеждений. Но ей нужны были импортные вещи, она считала, что они лучше и являются атрибутами хорошей жизни. В те времена их называли «импортные товары». Сейчас все думают, что они стали еще лучше. Поэтому их называют «фирменные» — изготовляемые фирмой, имеющей свою торговую марку. Но на самом деле ничего не изменилось. Людям нужно что-нибудь не советское — что угодно: рубашка, галстук, пакет, любой пустяк. Тогда их обладателям начинает казаться, что они лучше, чем другие».

Традиционное русское явление — очередь — значительно изменилось в результате всеобщей погони за «импортом». Во всем мире потребители стоят в очередях, но у советской очереди, как у египетских пирамид, — особые измерения. Они многое могут рассказать о психологии русского народа и о его трудностях. Жизнь очереди намного сложнее, чем это кажется на первый взгляд. Неискушенному прохожему она напоминает полунеподвижную толпу смертных, обреченных за свои скромные запросы на сие коммерческое чистилище. Но стороннему наблюдателю никогда не понять внутренней притягательности русских очередей, их динамичности, их особого этикета.

Единственным подобным примером в американской истории можно считать собиравшиеся еще до рассвета очереди у бензоколонок во время нефтяного кризиса 1973–1974 годов. Они вызвали волну национальной самокритики. Но то было явление временное, связанное с нехваткой товара. А теперь представьте себе, что подобные явления происходят постоянно и со всеми товарами, и вы поймете, что магазины в СССР являют собой одну большую предрождественскую толкучку. Нормальным считается, когда советская женщина тратит два часа в день, семь дней в неделю, на процедуру, которой в значительно более облегченной форме американская домохозяйка подвергается один, может быть, два раза в неделю, посещая супермаркет. Я обнаружил в советской прессе сообщение, что русские ежегодно проводят около 30 миллиардов человеко-часов, стоя в очередях за покупками. Эта цифра не включает в себя еще несколько миллиардов человеко-часов, проводимых в ожидании на почтах, в парикмахерских, ателье, сберкассах, прачечных, приемопунктах по сдаче стеклотары и т. д. Кстати, 15 миллионов рабочих, работающих круглый год при 40-часовой рабочей неделе, затратят как раз 30 миллиардов человеко-часов.