СССР-1961, портал Победы - [65]

— Будем разбираться. И что делать с тем, кого найдем?

— Допросите. Сажать в общем-то не за что. Придумывать, на каких основаниях посадить не надо, как Неклява или Санникова. Просто проясните под запись и наблюдайте.

Я об этих делах толком и не знал, решал свои вопросы.

На следующий день, в среду я занимался делами по дому и снял свою машину с учета. Просили меня ее продать в 1961 год за очень хорошие деньги.

В среду же я пошел увольняться. Захожу к директору, он стал упираться подписывать заявление без месяца отработки. Но во-первых, еще полмесяца отпуска у меня, во-вторых, я пообещал сплошные прогулы до конца месяца отработки. Дальше были обещания пряников. Первое, обещал через полтора года, когда уйдет нынешний, меня поставить на должность главного механика завода. Ага, в начале прошлого года поставил мужика предпенсионного возраста на должность, меня сочли недостойным, и тут вдруг передумал. Я-то не просился, но и претензий к моей работе особо не было. Хотя замечания все же бывали. Последний раз сняли премию за то, что мой лучший наладчик на работе был выпивший после обеда. Не увольнять же человека, который если б не пил, то его фотография была бы на заводской и городской досках почета. Короче, не договорился я с директором, и тот сразу меня отпустил.

Дела я сдавать должен был энергетику цеха. Такое негласное правило есть, что когда в цеху есть и механик, и энергетик (в больших цехах всегда так), то при отсутствии одного из них второй совмещает обе должности и наоборот. Энергетик цеха был парень год назад принятый на работу по распределению. Звали его Кравцов Алексей. Он от армии успешно откосил, но с завода на лучшее место свалить не получилось. Хотя неплохой инженер для молодого специалиста. Сейчас меня спросил Леха:

— Петя, а куда ты уходишь?

— Секрет. Работа сложная и зарплата хорошая.

— С собой возьми. Мне уже надоел долбаный завод с совковыми станками. И вообще в гробу я видел работу на производстве.

— Алёша, вот как раз за такие хотелки и не возьму. Там, куда я иду, придется вкалывать по черному как раз так, как ты не любишь, но за достойную зарплату. Да и твое отношение не нравится.

— Петя, я бы пошел работать на такое производство, как в цикле фильмов "Мегазаводы" на National Geographic. Но не на такой убогий гигант как МАЗ или МТЗ. У нас же в основном паршивое оборудование советских времен, а нового мало. Чем делать барахло, лучше покупать импортную технику. Не можем что-то нормальное производить, потому что руки из жопы растут, мозгов не хватает. Вот ты можешь назвать хотя бы один высокотехнологичный агрегат, который в США или в Евросоюзе не могут сделать, а наши умеют? В СССР ведь так и не научились делать персональные компьютеры, даже микрокалькуляторы не научились делать. И ты можешь назвать хотя бы одного первоклассного руководителя советской промышленности уровня Генри Форда?

— Отвечаю по пунктам. Эти фильмы, которые показывают, они рекламные. Раз старое оборудование еще работает, значит, в свое время было хорошее. Чтобы что-то покупать, надо что-то продавать. И запомни раз и навсегда: если бы у наших людей были руки из жопы и мозгов мало, то у нас никогда бы не было дофига техники собственного производства и разработки. Насчет агрегата. Есть ракетный двигатель с двумя камерами сгорания РД-180 середины девяностых, это модификация двигателя РД-170 на четыре камеры, разработанного в восьмидесятые годы. И американцы у РФ покупают его, потому что сами не могут делать такие же. Дальше, в первой половине девяностых годов учились программированию и компьютерной грамоте на советских персональных компьютерах. Может, и не везде, но я с ними познакомился. И с "Корветами", и с ИС-1801. Калькулятор был у меня дома советский, по возможностям как нынешние бухгалтерские. С корпусом из жести, покрытый перламутровой серебристой краской. Экран, правда, газоразрядный, а не ЖКИ. И с ладонь размером, как мой инженерный, — Леха на меня смотрел недоверчиво, а я продолжал. — Из советских руководителей я особенно уважаю Устинова Дмитрия Федоровича. Он с мая 1941 года и до 1984 года руководил всей оборонной промышленностью СССР. Был бы он нашим директором, было бы у нас все: хорошее оборудование, хорошая зарплата, порядок, высокое качество, а заодно нагоняев в два раза больше и жопа в мыле.

— Что-то не верится про советские компьютеры и ракетный двигатель. И что такого в РД-180, чего американцы не могут повторить? Чего добился Устинов?

— Про советскую промышленность все говорили, что военную технику делают отличную, а гражданская хуже импортной. Вот как раз весь ВПК, качество советского оружия и военной техники на совести Устинова. Интернет есть, прочитаешь. В РД-180 в каждой камере сгорает шестьсот килограмм керосина и кислорода в секунду, а ее диаметр 38 сантиметров, такой вот формы (я показал руками реальные размеры и камер, и движка). Вес движка пять с половиной тонн. Температура три с половиной тысячи градусов, давление внутри двести шестьдесят атмосфер, мощность двигателя двадцать семь гигаватт.

— Петруха, а ты не ошибся в несколько раз? Я ж изучал теплотехнику углубленно, учась на энергетика, и знаю, про что говорю. Таких характеристик у реального двигателя быть не может! Мощность одного блока Чернобыльской АЭС около гигаватта, а тут у агрегата размером со стол двадцать семь гигов. Я специально проверю по Интернету.