Срывая покровы - [17]

 - Да, вы можете идти. До свидания, мисс Эванс. – С этими словами доктор Чейз сам ушел по своим врачебным делам.

 Кейн обнял меня и легко поцеловал в висок.

 - Пойдем.

 Это было единственное слово, которое я услышала от него до приезда домой. Всю дорогу – а он ехал, тщательно соблюдая правила дорожного движения, то есть не превышая скорость, тормозя перед каждым пешеходным переходом, не проскакивая на «бледно-розовый» и внимательно глядя вперед, а не на меня, и, короче, ехали мы очень долго – я смотрела на него, пытаясь понять, как Кейн относится к моей беременности. Бесполезно. Его сосредоточенный, невозмутимый вид не давал никакой зацепки. Это могло быть что угодно – от полного неприятия до безумного счастья. Все можно будет выяснить исключительно прямым допросом, и желательно заранее приготовить щипцы для вытягивания ответов. За пять лет я успела понять - Кейн глубоко прячет свои эмоции, выплескивая их лишь в редкие моменты накала страстей. Но вот сейчас скандал совсем не требовался, наоборот, желательна была определенность и уверенность в том, что Кейн поддержит меня, что ему так же нужен этот ребенок, как и мне, что малыш придет в этот мир желанным и долгожданным. И что я буду делать, если Кейн решит – надо бы еще пару лет подождать с детьми? Ему придется согласиться с моим решением, хочет он этого или нет!

 «Ого, какая патетичность! - Внутренний голос проснулся как раз в подходящий момент: на мои глаза вторично за вечер навертывались слезы, и я огромным усилием воли загоняла их назад. – Ты уже смирилась с тем, что беременна? Тебе уже нужен этот малыш, и для полного счастья не хватает лишь признания Кейна?»

 Мои мысли потекли в другом направлении. Действительно, я узнала о беременности сорок минут назад, и теперь готова закатить скандал в защиту нерожденного дитя, хотя даже не узнала мнения любимого на этот счет. Даже если Кейн не захочет малыша – всегда можно уйти, воспитывать ребенка самой, многие так поступают…

 Слезы уже катились из глаз, одна за одной, горячие капли стекали по щекам и падали на рубашку, оставляя на светлой ткани мокрое пятно. Я не контролировала это, накручивая и накручивая себя, представляя мысленно, как собираю вещи, как ухожу из дома, в котором лишь два дня назад все расставила и убрала, как разрывается сердце при последнем взгляде на Шира… Секундочку. Шир – моя собака, и его надо будет забрать с собой. Тогда так: и мы вдвоем – нет, втроем с Широм уходим из дома, бросая последний взгляд на так и не обработанный садик перед крыльцом…

 - Эрика, что с тобой?

 Мужские ладони обняли мое лицо, большие пальцы осторожно стерли влажные дорожки с щек, теплые губы нежно сняли последние слезы с ресниц.

 - Тебе плохо, любимая?

 Я подняла голову и заплаканными глазами посмотрела на Кейна.

 - Я не избавлюсь от ребенка, слышишь?

 - Та-а-ак, - протянул он. – Пойдем, солнце мое, домой. Нам явно требуется поговорить.

 Кейн помог мне отстегнуть ремень безопасности, обнял за плечи, когда я выбралась из машины, привычным отработанным за столько лет жестом привлек к себе и повел в дом.

 В прихожей нас встретил Шир, невероятно радующийся нашему приходу. Не в последнюю очередь эта радость была связана с тем, что его так и не покормили – после моего трогательного падения в обморок Кейну это и в голову не пришло. «Режим питания нарушать нельзя!» - вот что совершенно ясно читалось в больших карих глазах собаки, в махании хвостом и двигании ушами. Разговоры пришлось на время отложить.

 Пока я насыпала корм в миску – ну не было у меня ни сил, ни желания резать мясо и разогревать кашу - Кейн включил чайник и бросил в две чашки пакетики с чаем. Он успел залить их кипятком и поставить на стол, но потом у него в кармане запиликал сотовый, и любимый вышел в комнату, чтобы поговорить. Пока напиток заваривался, я мысленно отметила, что надо будет купить травы, чтобы делать настой. Или что там положено пить беременным?

 Я маленькими глоточками отхлебывала обжигающий чай, не чувствуя вкуса. Кейн все не возвращался. Сколько можно разговаривать? Он специально откладывает разговор, потому что боится его? Он не хочет потерять меня (вот в этом, как ни странно, я была уверена – за пять лет он, если бы желал, нашел бы способ избавиться, не говоря уж о том, что в этом случае никто не стал бы затевать совместный переезд через половину страны), но в то же время не готов становиться отцом. Глаза защипало от непрошеных слез, я мрачно уставилась в стену, размышляя о неожиданном повороте судьбы и рассеянно почесывая Шира, устроившегося рядом и положившего мне голову на плечи. Вошедший Кейн мгновенно оценил обстановку. Он вынул из моих рук чашку, поставил ее на стол, поднял меня на руки и отнес в спальню.

 - Ну, что ты там себе надумала? – поинтересовался Кейн, сев на кровать, заткнув одну из подушек за спину и устроив меня у себя на коленях.

 Я гордо всхлипнула.

 - Я не буду избавляться от ребенка, даже не проси!

 - А кто тебя об этом просит, душа моя? – изумился Кейн. – С чего ты взяла, что я не хочу ребенка? По-моему, мы выяснили этот вопрос уже давным-давно.