Средневековые города Бельгии - [49]

.

Одновременно с тем, как власть графа стала суверенной, она сделалась также и неделимой. В X веке после смерти графа ему наследовали еще все его сыновья, делившие между собой его земли[223]. Ничего подобного не было уже в ХI веке. Теперь правилом стало единонаследие по мужской линии. Единственный сын покойного, обыкновенно старший, наследовал отцовскую землю и корону[224]; его младшие братья получали лишь феоды и уделы. Этот принцип уже настолько утвердился ко времени смерти Балдуина V, что Роберт Фрисландский в глазах агиографов того времени был узурпатором. В том случае, когда у графа не было прямого потомка, он сам назначал себе наследника, и таким путем Карл Датский наследовал Балдуину VII.

Вполне понятно, что фландрские графы решались иногда принимать титул монарха, так как, достигнув такой степени могущества, они были почти королями. Феодальные узы, связывавшие их с Францией, были скорее номинальными, чем реальными. После смерти Карла Доброго жители Брюгге утверждали, что граф лишь обязан доставлять своему сюзерену военные доспехи в виде рельефа (выкупа) за свой феод, и оспаривали право Людовика Толстого вмешиваться в их дела и навязывать им князя по своему выбору[225].

Уже с давних пор при графе функционировал весьма развитый административный аппарат; по-видимому, ничего подобного нельзя было в то время встретить ни в каком другом крупном феоде. Этот аппарат, разумеется, создался сначала на землях князя, но из частного органа, каким он был вначале, он вскоре превратился в публичный. Образчик и прообраз этого устройства можно было найти уже в «Капитулярии о поместьях» (Capitulare de villis). Каролингская эпоха оставила такой глубокий след, что вражеские нашествия и смуты IX века не могли его уничтожить. Земли графа делились на округа, и каждый из них был приписан к определенному замку. В этот замок с его амбарами и овинами направлялись под наблюдением старост (villici) и министериалов продукты, доходы, ренты и цензы со всего зависевшего от него округа (officium, ministerium)[226]. Такие замки имелись повсюду: в Брюгге, Генте, Ипре, Фюрне, Бурбуре, Касселе, Лилле, Дуэ, Аррасе и т. д. В каждом замке существовало лицо, которое соответствовало прежнему каролингскому управляющему (judex) и которое вело счет различных доходам: это был так называемый «нотариус» (notaire). Составлявшиеся им описи (brefs, brevia reddituum)[227] посылались в Брюгге, где они хранились в замке, наряду с сокровищами графской казны. Таким образом уже в XI веке существовала поразительная иерархия и централизация. При Роберте Фрисландском она была доведена до совершенства благодаря созданию в 1089 г. должности канцлера Фландрии. Последний был не только хранителем княжеской печати, но также и главой всех «нотариусов». Но под его руководством они перестали быть простыми домениальными чиновниками и превратились постепенно в сборщиков всех графских доходов, независимо от того, были ли это доходы от земель, ленных владений или налогов. Уже в XI веке они получили звание счетчиков: ratiocinatores, reneurs, redenaers[228]. Их собрания походили на собрания английской Палаты Шахматной Доски, и из них в XIII веке образовалась Chambre des renenghes (camere van hovetredeninge), бывшая вплоть до создания герцогами бургундскими Счетной Палаты, главным органом по управлению финансами графства[229].

Наряду с «нотариусами», характерной особенностью фландрского административного аппарата были кастеляны[230]. Их первоначальные обязанности были не домениального, а военного характера. Как показывает само их название, они были сначала начальниками рыцарских гарнизонов, содержавшихся в каждом замке, или, выражаясь точнее, в многочисленных обведенных стенами укреплениях (castra), возводившихся графами в период норманнских нашествий. Вначале они вербовались из среды министериалов, и, несомненно, из их же числа набирались и находившиеся под их началом milites castrenses (рыцарские гарнизоны). Но «министериалитет» гораздо раньше прекратил свое существование в Нидерландах, чем в Германии. Прежние несвободные люди, выполнявшие военные обязанности, очень скоро утратили признаки своего низкого происхождения. В XII веке кастеляны являлись уже первыми вассалами графа. Они занимали такое же положение, как и собственники аллодов, бароны. И те, и другие, помещавшиеся по своему рангу непосредственно за князем, составляли верхушку феодальной иерархии. Одновременно расширились первоначальные полномочия кастелянов. Они перестали быть простыми военными начальниками: от имени своего сюзерена, они творили суд на территории целого округа, и источники весьма определенно называют их виконтами, т. е. заместителями графов (vicecomites, «вице-графы»)[231].

Подобно тому, как в финансовом отношении Фландрия в XI веке делилась на «официи» (officia) или «министерии» (ministeria), точно так же в военном и юридическом отношениях она была разделена на кастелянства. Было бы очень интересно узнать, как произошли эти кастелянства. Нет сомнений, что некоторые из них, как, например, кастелянства Гента, Брюгге и Фюрна, представляли собой прежние графства, поглощенные княжеством. Другие же, по-видимому, совпадали с домениальными округами, «министериями» (