Средневековье в юбке - [68]
Обосновали это отцы церкви со свойственной средневековым людям практичностью — если все будут хранить добродетель, род человеческий прервется, значит, сексуальные отношения позволительны, но только в браке. Самые практичные добавляли еще, что поскольку человек слаб и не в силах отказаться от плотских удовольствий, брак — это еще и защита от блуда. Ибо «лучше вступить в брак, нежели разжигаться», как говорил Августин Блаженный.
Но подобный пересмотр взглядов привел к тому, что церковь стала гораздо сильнее вмешиваться в интимную жизнь своих прихожан и, в частности, провела четкую границу между супружеским сексом — полезным занятием по воспроизводству добрых христиан (что стало особенно актуально с началом исламской экспансии) и остальными сексуальными отношениями, имеющими целью только удовольствие.
В период Раннего Средневековья церковь старалась максимально ограничить сексуальные отношения между супругами. Секс (пусть и с благой целью зачатия детей) был запрещен в религиозные праздники (Пасху, Троицу, Рождество и т. д.), по воскресеньям, средам, пятницам и субботам, во время менструации, а также во время беременности и кормления. Если все это соблюдать, в среднем остается всего 5–6 дней в месяц. Но к Высокому Средневековью эти правила смягчились — руководства для исповедников начиная с XI–XII веков уже не требовали запрещать супружеский долг в среду, пятницу и субботу, да и праздничных дней там указано уже меньше.
Тем не менее, можно сказать, что именно церковь в то время и была одним из самых действенных средств контрацепции — ограничивая количество сексуальных контактов, она уменьшала и вероятность забеременеть.
С другой стороны, следуя все той же доктрине, что секс одобряем только ради зачатия детей, церковь была резко против любых способов ограничения рождаемости, кроме воздержания. Прерванный половой акт, бывший основным способом контрацепции с древнейших времен и почти до конца XX века, считался блудом даже с собственной женой. Об оральном или анальном сексе и говорить нечего — тем, что «некоторые мужья злоумышленно используют своих жен в места, для того не предназначенные», возмущались практически официально и на самом высоком уровне.
Однако за эти прегрешения, как и за другие способы контрацепции, такие как различные отвары, промывание влагалища, использование амулетов и т. д., полагалось всего лишь покаяние. Поэтому добрые христиане продолжали их использовать без особого зазрения совести.
Надо сказать, источников о конкретных способах контрацепции — рецептах, молитвах, заговорах и прочем — довольно мало. Причин у этого две — во-первых, врачи если и помогали своим пациентам в столь деликатном вопросе, старались этого не афишировать. Во-вторых, поскольку предотвращение беременности не являлось преступлением, такие случаи редко документировались, поэтому в судебных архивах тоже почти не присутствуют. Естественно, в суд на шарлатанов, обещавших, что их средство предотвратит зачатие, и обманувших, тоже редко подавали, поскольку покупатель в данном случае мог сам быть признан более виновным, чем недобросовестный продавец.
Закрывая тему о средневековой контрацепции, хочу сказать несколько слов о еще одном, довольно любопытном аспекте. С распространением переводов античных и арабских медицинских трудов в среде ученых медиков, пусть и на теоретическом уровне, развернулась достаточно неожиданная для Средневековья (по бытующим о нем представлениям) дискуссия. В этих трудах крайне уважаемых ученых мужей древности и представителей арабской медицины утверждалось, что регулярная половая жизнь крайне важна для женского здоровья и ее нежелательно ограничивать. С другой стороны, частые беременности могут нанести непоправимый вред, а в некоторых случаях роды для женщин вообще смертельно опасны. Это поставило европейских средневековых медиков перед неприятной дилеммой — главной целью медицины декларировалось «благополучие человеческих тел», а законы и традиции требовали, чтобы врач жертвовал здоровьем, а иногда и жизнью женщины во имя религиозных норм. И что тогда делать? Ответа на этот вопрос, разумеется, не было, врачам оставалось поступать так, как подсказывала им их собственная совесть.
Из книги Миллы Коскинен
«О ПРЕКРАСНЫХ ДАМАХ И БЛАГОРОДНЫХ РЫЦАРЯХ»
…Толерантное отношение к реалиям постепенно изменится, и уже в начале пятнадцатого века священникам рекомендовалось объявлять, что «каждый, кто регулярно и сознательно изливает свое семя не в жену, совершает серьезный грех». Хотя, в принципе, грех грехом, но конкретные обстоятельства принимались во внимание.
Рассуждениям на тему еще в двенадцатом-тринадцатом веке придавалась форма, которую нашел бы знакомой любой современный нам студент: case study. Не готовое решение, заметьте. Одна из таких задач предлагает подумать над следующей ситуацией. Что делать, если к священнику обращается молодая женщина, обладающая повышенной фертильностью, которой врачи сообщили, что следующие роды ее убьют. Супруг женщины требует секса, но она знает, что если пойдет ему навстречу, то непременно забеременеет, а если забеременеет, то непременно умрет. Может ли священник порекомендовать паре, чтобы муж пользовался контрацептами, или должен отмахнуться словами о Божьей воле? Мнение составителя задания ясно, потому что для сравнения он предлагает пример женщины, не желающей зачатия из страха родовых болей. Но какое же наказание предполагала церковь тем, кто составлял отвары, вызывающие бесплодие или выкидыш? Покаяние, назначаемое епископом, — с последующим отпущением греха.
