Средневековье в юбке - [32]

Полиптих Гумилитас Одиннадцать сцен из Житие святого Гумилитаса, деталь, 1341 г.

Годам к 20 перекос выправлялся, частично за счет того, что некоторые девушки, заработав на приданое, возвращались домой. Но главной причиной того, что количество женщин падало, была, увы, смертность при родах. Это была вообще основная причина ранней женской смертности в Средневековье. А поскольку умирали чаще всего именно от первых родов, численность женщин уменьшалась именно в возрастной группе 20 лет, плюс-минус.

Но та же статистика показывает, что если женщине удавалось благополучно пережить первые роды, ее шансы дожить до старости резко возрастали. И после 40 лет перекос снова смещался в пользу женщин — кроме того, что мужчины гибли в различных военных конфликтах, женщины, как и в наше время, вели более здоровый образ жизни и меньше предавались различным излишествам. А поскольку большинство из них к этому времени уже оставались вдовами, это еще и снова увеличивало процент незамужних женщин.

Дерзкие и строптивые

Изменение статуса девушек и отношения к ним, разумеется, отразилось и в литературе. Добродетельные девы, кончающие с собой, чтобы сохранить девственность в неприкосновенности, уступили место решительным и местами достаточно разбитным девицам.

К примеру, героини фривольных городских песенок XIV–XV веков ведут активную сексуальную жизнь, ловко помыкают мужчинами и наслаждаются радостями бытия. Не все эти песенки, конечно, со счастливым сюжетом, кого-то из героинь бросают любовники, кто-то беременеет, а кто-то становится жертвой насилия. Но как пишет Джудит Беннет: «Что самое интересное в этих песнях, так это то, что эти вымышленные девушки — похотливые, беременные, брошенные или изнасилованные — часто ведут себя удивительно напористо и дерзко. Одни отвергают мужчин, другие высмеивают мужчин, третьи умно отвечают мужчинам. Одна вымышленная девушка нетерпеливо отмахивается от своего потенциального любовника: “Какой смысл во всех ваших разговорах? Ты не найдешь во мне ту идиотку, какую ищешь”, — и отсылает его к более доверчивым женщинам… Другие девушки встречают трудные обстоятельства с поразительным мужеством, придумывая, как заставить отцов платить за содержание своих незаконнорожденных детей, как скрыть свою беременность или как заставить парня на себе жениться… Другими словами, девушки в этих песнях не являются ни целомудренными, ни социально пассивными».

Ориген кастрирует себя, чтобы монахиням было безопасно лежать рядом с ним, Роман о Розе, манускрипт 1490–1500 гг., Франция

Но еще любопытнее, что девственные мученицы из популярных произведений того же времени (как на латыни, так и на местных просторечных языках) тоже стали совсем другими — не пассивными страдающими жертвами, а грозными воинами добра. Например, святая Агата в ее крайне популярном житии, написанном в XIV веке, отважна, остра на язык и местами ведет себя откровенно дерзко, продолжая язвить и оскорблять своих врагов даже во время пыток, которым они ее подвергают. Это святая, так сказать, нового формата — благочестивая, стойкая, чистая, но при этом дерзкая, смелая и непокорная.

Вроде бы два разных жанра, стоящих чуть ли не на противоположных концах культурного наследия своего времени, — простонародные песенки и религиозные «жития». И между их героинями настоящая пропасть, ведь большинство христианских мучениц были девами благородного происхождения и воспитания (или хотя бы преподносились так), а в песенках шла речь о простолюдинках из самых низов — работницах и служанках. Но при этом образы на удивление схожи, и это не случайно, среднестатистическая девушка Позднего Средневековья стала достаточно активной и самостоятельной, чтобы это нашло свое отражение в культуре, причем, как обычно, в преувеличенном виде.

Впрочем, Джудит Беннет видит в этом не только отражение действительности, но и страх, появившийся в патриархальном обществе из-за увеличения числа свободных и относительно независимых женщин. «Эти буйные — и несколько неуправляемые — вымышленные девы — симптомы тревоги по поводу незамужних женщин в частности и женщин вообще… Проще говоря, “безмужние” девицы считались лишенными контроля, необходимого их полу… Одинокие женщины были в какой-то степени независимы, что выходило за рамки идеала, согласно которому каждая женщина должна была находиться под присмотром какого-то мужчины».

Кроме прочего, это был страх перед бесконтрольными женщинами, которые, не дай бог, еще и думать начнут. И это не шутка, в 1486 году в «Молоте ведьм» этот страх был выражен явно: «Если женщина думает в одиночестве, то она замышляет зло». «Это зло лучше всего можно было предотвратить, — пишет Джудит Беннет, — обеспечив, чтобы никакая женщина не жила одна, то есть выдав каждую женщину замуж или отдав каким-либо иным образом под надзор мужчин. Вот почему отцы города Ковентия в 1492 году приказали девицам не жить самостоятельно или с другими независимыми лицами; вместо этого они должны были «идти работать, пока не выйдут замуж». Работающая женщина, даже если у нее не было отца или мужа, все-таки подчинялась хозяину, и это, по-видимому, успокаивало сердца почтенных граждан Ковентри — женщина обретала нормальное подчиненное положение и не ломала привычные патриархальные представления своей «неестественной» независимостью.