Средневековая еврейская философия - [9]
По этому поводу возникает вопрос, как достичь истины, то есть правильного представления о реальном мире? Ответ р. Саадии выглядит так: "Три пути (ведут к истине):
первое — чувственное восприятие — мы воспринимаем мир через органы чувств. Если органы чувств не работают, то никакого знания нет и быть не может (слепой — не видит, глухой — не слышит и т. д. если нет ни того, ни другого, то приходится прибегать к тактильному чувству, то есть щупать руками и т. д.).
второе — интуиция разума. Здесь речь идет о том, что для того, чтобы понять, что перед нами корова, не достаточно ее увидеть, но надо иметь некоторое мысленное представление о том, что такое корова, иными словами, даже воспринимая мир органами чувств, мы вынуждены воспользоваться разумом. Впрочем, стоит добавить, что наше представления о том, что такое корова опирается на то же восприятие органами чувств — мы много раз ее видели.
Знание, вытекающее из логической необходимости. Последнее — это то, что заставляет нас признавать существование вещей, которые мы не видим и не можем воспринять чувственным знанием (РаСаГ приводит в пример представление о существовании души см. 6:3: Так как тело покойника неподвижно, значит в живом человеке есть нечто, что приводит его в движение. И это нечто и есть душа).
Более современный пример последнего пути познания: никто не видел электрона (просто потому что это невозможно), но, тем не менее, все физики убеждены в том, что он существует, в силу некоторых логических рассуждений, базирующихся на наблюдении результатов экспериментов.
Для РаСаГа (р. Саадии-гаона) ясно, что попытка отвергнуть любой из этих трех путей не приведет ни к чему хорошему — для познания нужны все три. Строго говоря, перед нами некоторая теория познания мира, и не нужно быть еврейским философом, чтобы утверждать все это. Да к тому же все это просто банальность. Однако следует напомнить, когда это писалось, и каковы были представления окружающих. Ведь здесь Саадия утверждает, что мы познаем мир, как таковой непосредственно, а не через книгу, даже святую книгу Торы. Для многих современников Саадии это могло стать откровением — мир познается через наблюдение и рассуждение, а не обязательно через Святой текст! То есть здесь Саадия закладывает основы рационального мышления.
И далее Расаг добавляет:
"Мы признаем существование этих трех истинных путей к знанию, и добавляем к ним еще один четвертый путь и это путь, который мы выучили из тех трех и он стал у нас основой, а именно — верность истинной традиции, так как он построен на чувственном знании и на интуиции разума, как мы объясним в 3:6".
Для первоначального рассуждения нам достаточно понимать, что за оборотом "истинная традиция" стоит Танах в его принятой в еврейском мире интерпретации, то есть в сопровождении талмудических и других, освященных Устной традицией комментариях (несколько ниже нам предстоит поговорить, почему Саадия пользуется термином "традиция" вместо того, чтобы просто сказать "Танах").
Тем самым Саадия фиксирует два пути познания: первый — на пути чистого исследования (наблюдение и рассуждение, иными словами — философия, в принятом в то время понимании слова, то есть, включая естественные науки), а второй — на основе авторитета свыше, откровения, которое мы знаем из устной и письменной традиций. При этом Саадия-гаон утверждает, что они существуют одновременно и Откровение находится в некоторой зависимости от, так сказать, естественно научного пути познания (через наблюдение мира и рассуждения о наблюдаемом).
При всей внешней академичности рассуждения о путях познания тема эта в ту эпоху стояла крайне остро. Дело в том, что вопрос о способах познания являлся одним из фокусов борьбы в мусульманской теологии.
Несмотря на впечатление, которое может возникнуть при чтении мусульманских источников, завоеванные исламом земли не являлись краями язычников. Именно на Востоке проживало большинство христиан (тот, кто считает, что христианство чисто европейская по ареалу религия просто забывает в данном обсуждении, что христианство возникло на Востоке, что практически все отцы Церкви жили на Востоке, что и Византия, и Палестина расположены в Азии, а не в Европе и т. д.). Уже в первой лекции мы сказали, что одной из исходной основ Христианства являлась эллинская философия. Именно на Востоке сохранились философские академии, и самая знаменитая эдесская академия переехала в 489 г. из Эдессы в Ниссбин, что в Персии, а так же академия в Джанджишапуре. Кроме встречи с разработанной теологией христианства, мусульманам пришлось столкнуться с не менее хорошо разработанной теологией классического персидского дуализма в варианте Зурванизма (дуализм — система, признающее наличие двух высших Сил в мире — светлой и доброй, против которой находится темная и злая). Нельзя сбрасывать со счета также близость к Индии с ее высокой научной культурой. Столкновение Ислама с высокими культурами привело к тому, что ему пришлось разрабатывать свою идеологическую систему не столько для внутренних нужд, сколько для защиты религии от внешних оппонентов.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
Русская натурфилософская проза представлена в пособии как самостоятельное идейно-эстетическое явление литературного процесса второй половины ХХ века со своими специфическими свойствами, наиболее отчетливо проявившимися в сфере философии природы, мифологии природы и эстетики природы. В основу изучения произведений русской и русскоязычной литературы положен комплексный подход, позволяющий разносторонне раскрыть их художественный смысл.Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических факультетов вузов.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.