Средиземноморье глазами востоковеда - [64]
Естественно, это не могло не придать местной культуре специфической неповторимости, прежде всего базирующейся на впитанности влияний различных эпох и народов Средиземноморья. Об этом же свидетельствует изучение статуй и стелл на западной Сицилии и в Сардинии, дающее представление о глубоком и давнем проникновении в эти регионы, как и на юг Италии (по некоторым данным, вплоть до стен Рима), отмеченных выше сплетавшихся и напластовывавшихся друг на друга влияний.
Данные научных исследований античных периодов истории Средиземноморья, смыкаясь с хорошо поставленным изучением этого региона в новую и новейшую эпоху, дают возможность всесторонне, во всем богатстве и многоплановости, рассмотреть то общее, что присуще средиземноморцам и способствует их близости. Одной из таких черт является смешение и взаимопроникновение населения разных стран.
В большинстве случаев сохранившиеся сейчас связи между этими странами — экономические, культурные, демографические (рожденные эмиграцией) — формировались в эпоху колониализма и до сих пор носят его отпечаток. Француз в странах Магриба, так же как итальянец в Ливии, а испанец в Марокко, представляет, хочет он того или нет, бывшую метрополию в освободившейся от ее власти колонии. Превращение его в «гражданина вне всяких подозрений» или лояльного иностранца, своим трудом приносящего пользу стране проживания, только еще происходит на наших глазах. Тем не менее сейчас можно сказать, что борьба бывших колоний за новые равноправные отношения с бывшими метрополиями уже дает свои плоды. А это сказывается и на положении граждан бывших метрополий, которые во многих случаях «натурализовались», т. е. обрели вторую родину в стране проживания.
Пьяцца Навона в Риме
Во всех средиземноморских странах исторически сложилось множество инонациональных групп, происхождение которых восходит к очень далекому прошлому, к различным этапам экспансии того или иного государства в Средиземноморье, к тем или иным важным событиям или поворотам в судьбах народов. Таковы, например, левантинцы — потомки европейцев, в основном итало-французов, живущие в Сирии и Ливане с эпохи крестовых походов, воспринявшие арабский язык (а в некоторых случаях — ислам). Есть и другие меньшинства, сами по себе символизирующие исторические связи между народами (греки в Турции, Сирии, Ливане, Италии и Египте, турки в Сирии и Ливане, но особенно в Греции, где они составляют 2 % населения).
Средиземноморье, как никакой другой регион земного шара, чрезвычайно богато сложными формами переплетения и совместного существования различных народов, культур, религий, этнических групп и меньшинств. Длительный опыт многообразных связей средиземноморцев на редкость плодотворен и поучителен. Вывод, который можно сделать на его основе, вполне очевиден. Подлинное сохранение национальной самобытности в нашу эпоху предполагает не изоляцию, а умелый учет и отбор влияний извне, способность усвоить из них все полезное и тем более необходимое. «Конечно, — отмечал Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев в сентябре 1978 г., — один культурный обмен еще «не делает погоды». Но когда он превращается в систему, когда растут связи в области политики и экономики, то, можно сказать, создается новый климат. Взаимное знакомство ведет к взаимопониманию, взаимопонимание — к взаимному доверию, доверие к сотрудничеству. А сотрудничество — это один из краеугольных камней укрепления мира и дружбы между народами»[12].
У средиземноморских стран вполне достаточно оснований для взаимопонимания и сотрудничества. Все они, в том числе бывшие метрополии и ранее угнетавшиеся ими колонии, имеющие к первым справедливые претензии, заинтересованы в сохранении мира, наименее болезненной перестройке на началах равноправия традиционных отношений в различных сферах торговли, мореходства, судостроения, финансов, разделения труда и распределения взаимодополняющих видов производства. Есть у этих стран и общая забота, опасность игнорирования которой с каждым годом приобретает все большие масштабы. «Средиземному морю, — писал недавно французский журнал «Экспресс», — традиционному источнику пропитания и радости для многих людей, прогресс грозит нанести страшный удар. Ведь оно представляет собой огромное озеро площадью в три с половиной миллиона квадратных километров, лишь слегка приоткрытое в сторону Атлантического океана. На обновление теплой и слабо перемешиваемой приливами воды в этой чаше уходит почти столетие. Сегодня па его берегах живут сто миллионов человек. Через двадцать лет их число, как предполагают, удвоится. Чтобы их накормить, придется вылавливать вдвое больше рыбы, выращивать вдвое больше хлеба. Но поля отступают, на их месте вырастают заводы, которые, загрязняя воду, уничтожают жизнь в море»[13].
Об экологической трагедии Средиземноморья давно уже оповещают 76 лабораторий, которые регулярно берут в 16 средиземноморских государствах пробы воды и почвы. Кроме того, по данным Всемирной организации здравоохранения, в воды Средиземного моря ежегодно сбрасывается 12 млн. т органических отходов, а также 1 млн. т азота; 360 тыс. т фосфора; 21 тыс. т цинка; 2,4 т хрома и 2,5 т всевозможных радиоактивных веществ. Из всех средиземноморских стран только Кипр имеет абсолютно чистое побережье, омываемое почти незагрязненными водами. Берега других стран загрязнены в значительной степени (особенно на севере Средиземноморья) либо же полностью отравлены и представляют во многих случаях непригодные или же опасные для жизни районы. Да и как могло быть иначе, если, например, итальянская фирма «Монтэдисон» в течение пяти лет сбрасывала в море между Генуей и Корсикой отходы из серной кислоты и тяжелых металлов, имея готовый патент на технологию обработки этих отходов. Но подобная обработка повысила бы на 10–20 % себестоимость производства. Поэтому фирма терпеливо ждала, когда требование больше не загрязнять прибрежные воды будет предъявлено как ей, так и ее конкурентам.
