Средиземноморье глазами востоковеда - [24]

В обеденном зале — портреты королей Англии, вывешенные здесь уже после 1800 г., и люстры из богемского хрусталя — подарки германских приверженцев ордена. В зале послов (где великий магистр принимал иностранных дипломатов) стены украшены портретами монархов тех государств, которые поддерживали отношения с орденом. Особенно обращают на себя внимание портреты трех французских королей — Людовика XIV, Людовика XV и Людовика XVI — и русской императрицы Екатерины II. Здесь же мы увидели портреты нескольких великих магистров ордена, в том числе первого обосновавшегося на Мальте — Филиппа Вилье де Лиль-Адама. В комнатах пажей великого магистра выставлены образцы оригинальной мальтийской мебели XVII в. из апельсинового дерева и голубые пазы — подарок персидского шаха. Будучи постоянными соперниками турецких султанов, правители Ирана не прочь были заключить союз с любыми врагами турок, в том числе и с мальтийскими рыцарями.

Покинув дворец и миновав узкий переулок, мы вошли в высящийся поблизости кафедральный собор in. Иоанна (XVI в.). Здесь только что закончилась служба, и среди выходящих на улицу было много молодежи. Но в соборе оказалось много пожилых людей, и особенно женщин в черных фалдеттах. Мальтийцы и массе — весьма ревностные католики. Внутри стены собора украшены орнаментальными барельефами в вице гроздей винограда и белого мальтийского креста в красном круге. Потолок расписан уже упоминавшимся итальянским художником Маттиа Претти. Под мозаичным полом — свыше 300 захоронений наиболее видных рыцарей-иоаннитов. Захоронения остальных располагались в других местах, в том числе во «дворцах языков» (были особые дворцы рыцарей испанского, немецкого, французского, английского, итальянского языков), подвергшихся сильным разрушениям в 1940–1943 гг.

Собор св. Иоанна в Ла-Валлетте

Интерьер собора носит некоторые следы влияния Востока. Изображение крещения Христа Иоанном Крестителем помещено за алтарем в полусферическом углублении, напоминающем михраб, только очень высокий. Слева и справа от алтаря — закрытые золоченой решеткой выступы, отдаленно напоминающие максуру в мечети. Потолок выполнен в виде последовательного ряда арок. Перед алтарем — шесть высоченных серебряных подсвечников (иоанниты чтили серебро). Полюбовавшись красным креслом великого магистра, которое до сих пор стоит у алтаря, мы осмотрели искусно украшенные часовни-капеллы в боковых приделах собора. Они обычно связаны с какой-либо страной или национальной группой, много сделавшей для Мальтийского ордена, удивляют оригинальными барельефами, гербами, бюстами и надгробиями похороненных здесь великих магистров. Арагонская капелла интересна росписями Маттиа Претти и серебряной решеткой (по преданию, перекрашенной в черный цвет в 1798 г., дабы ее не увез захвативший остров Наполеон Бонапарт). В итальянской капелле — бюст много сделавшего для украшения собора кардинала Карафы, во французской — великолепное мраморное надгробие принца Шардалеана, в прованской — известный всей Мальте скульптурный портрет мрачного великого магистра Ласкариса, который для мальтийцев является синонимом угрюмого и неулыбчивого человека.

После прохладного полумрака собора нас буквально ослепили лучи яркого и еще довольно жаркого в октябре мальтийского солнца. Полуослепленные, мы вернулись на Кастильскую площадь, не очень внимательно осмотрев по дороге несколько сувенирных лавок. К сожалению, почти все сувениры — не мальтийского, а иностранного производства. Но после того как мне пришлось в свое время приобрести «чисто» парижский сувенир западногерманской работы, а «чисто» иракский сувенир — изготовленный в Чехословакии, особого удивлении не вызывает, что на оборотной стороне «явно» мальтийских сувениров красуются японские штампы. Примерно с тем же мы столкнулись на воскресном базаре недалеко от Кастильской площади. Здесь — все что угодно, включая изготовленные в ФРГ мальтийские кресты, японские вымпелы с картой Мальты и фигурки вооруженных рыцарей со щитами, сделанные… в Гонконге. Нет здесь лишь тяжеловесных и безумно дорогих рыцарских гербов со скрещенными мечами, каковыми были буквально забиты сувенирные киоски на Кипре, где иоанниты тоже оставили след.

На мальтийском базаре нет пестроты красок и запахов, свойственной восточному рынку. Но звуковое сопровождение торговли то же: гул сливающихся голосов сотен людей время от времени прорезается чисто арабскими гортанными выкриками, то резкими и отрывистыми, то протяжными и монотонными (у мальтийцев пять долгих гласных, а не три, как у арабов). Над лавочками здесь нет экзотических навесов. Это открытые прилавки (иногда кузовы старой телеги) или просто площадки, лишь изредка частично прикрываемые вполне европейскими зонтиками. Да и сами продавцы одеты по-европейски, и на их смуглость, темный цвет волос и темпераментное сверканье черных глаз обращаешь внимание обычно лишь тогда, когда они переговариваются друг с другом примерно с теми же интонациями, акцентами и выразительностью, как это делают их собратья па рынках Кайруана, Бейрута или Триполи. Сходство е этими рынками усугубляет обилие детворы. Обычно продавцу помогают один или двое мальчишек 10–12 лет, а их младшие 5—7-летние братья шныряют туда и сюда, путаясь под ногами, умножая гам и выпрашивая у туристов значки и сувениры.