Срединные пути - [42]

«Вот и прокол! — пронеслось в голове. — Оказывается, не вписываюсь в их библию. Что теперь делать?».

Решил уяснить положение через доверенный источник.

— Почему же вы меня ждали, если я не могу тоже стать служителем храма?

Жрецы недоумевающе переглянулись.

— Так повелел в твоем сне великий Буд.

— И что теперь? — растерялся патовой ситуацией Виктор. — Как же я буду тут… служить, если это противоречит Книге?

— Служителей останется четыре, — глухим голосом заверил старший жрец. — Я должен покинуть этот мир, чтобы ты остался служить.

— Что?! — обалдел Виктор. — Что ты мелешь, старик? — Это он уже автоматически выкрикнул по-русски, прозвучавший в ушах жрецов магическим заклинанием к действию.

Старший жрец кивнул, и поддерживаемый за локти остальными прямиком направился в центр зала. Они пересекли перегородку и вплотную приблизились к каменной чаше со ртутью. Виктор стоял на месте, не понимая, что они собираются сделать. А когда понял, было уже поздно. Старший жрец окунул лицо в чашу!

Виктор совершил большой прыжок в их сторону, да такой, что колпак с головы слетел, но старик уже конвульсировал. Вскоре затих.

Потрясенный случившимся самоубийством по его вине, Виктор впал в прострацию. Его тихо лихорадило. А тем временем трое печальных жреца укутывали умершего в ярко красную ткань. Потом понесли куда-то, оставив Виктора в одиночестве пережить только что случившееся. Он прошел за первую попавшую перегородку, плюхнулся на жесткую лежанку и задумался: срединный ли это путь?

Вывели его из полудремы тихие шаги. Виктор открыл глаза, не сразу сообразив, где находится. Кончик красного крыла перед лицом. Хлынуло осознание, и он вскочил. Нашел время дремать! В храме поодаль понуро стояли трое жрецов. Виктор подошел к ним, чувствуя безмерную виноватость, но ничего уже не переделаешь. Хотя, мелькала жестокая мысль, что не мог же он отказаться от миссии из-за жалости. Профессор уже объяснял, что мораль во внешней политике не чета внутренней. Сейчас он решает внешнеполитические проблемы. Причем тут тогда его эмоции?

Было уже довольно поздно. Из проемов почти не светило. Только лампады вокруг чаши со ртутью тускло освещали всевозможные оскалы, изображенных вокруг на стенах.

— Давно ли вы служите с умершим старшим жрецом? — спросил Виктор, желая с чего-то начать с ними общение.

— Мы его сыновья, Избранный, — грустно ответил один из них. — Служили с ним с той поры, как завершили чтение Книги.

— Почитайте и мне немного. Я послушаю.

Один из них подошел к сундуку, достал толстенную книгу с ярко-красной обложкой и пристроил его на крышке того же сундука. С трепетом открыл первую страницу и прямо в согнутом положении протяжным голосом запричитал:

— Первым делом дракон Буд построил четыре угла мира…

Глава 11

Сергей ежедневно получал донесения Марзана о положении дел в стане, в который отправили человека. Часто собирались у Василия Иваныча и обсуждали их на результативность. Пока все, вроде, шло по задумке. Карябаны, как засветились Федоровы иероглифы, полностью уверили в волшебность пергамента. Теперь их мучили сомнения в возможности одолеть крепость. В свое время их самые сильные кланы поголовно были истреблены Виктором и Марзаном. Теперь оставшиеся лоскутки былых славных конных орд в основном грызлись меж собой. А, не объединив их воедино, нет смысла и мечтать о «клыке непобедимости». И даже не это была главная преграда на пути к великому возрождению грозы всех народов. Главное было решить: кто же станет вождем из теперешних выживших? Стрела засланца принесла весть, что уже две сходки вождей закончились банальным мордобоем участников. Если так пойдет, операция провалится.

Собравшись по этому поводу, Василий Иваныч и Сергей ломали головы, как катализировать объединение этих драчунов.

— Нужно что-то еще им подкинуть с нашей стороны, — был уверен Василий Иваныч. — Иначе просто перебьют друг друга из-за клыка. Останемся ни с чем.

— Предлагаете, еще одного человека к ним послать?

— Другого выхода не вижу.

— Но это займет много времени подготовки. Не будем же еще месяц на это тратить. Атаку должны организовать они до зимы. Таковы условия активации клыка на пергаменте.

— Вот незадача! Не могли на следующий год ее написать?

— Кто знал? — развел руки Сергей.

Василий Иваныч нервно выпускал колечки дыма. Вдруг его озарило:

— А что если его жену за ним отослать?

— Женщину? К ним? Вы что, профессор! А если убьют? Их детей сиротами оставите. Да и сама никогда не согласится оставлять детей тут и идти в клан.

Василий Иваныч пристально поглядел в глаза Сергея.

— Сережа. Хочешь, поспорим, что согласится оставить детей и пойти туда.

— Откуда такая уверенность? — буркнул Сергей. Я бы на ее месте этого точно не сделал бы.

— Сделал бы, — засмеялся Василий Иваныч. — Каждый у нас сделает. Строй у нас такой. Ради его блага каждый сделает общее необходимое действие. Поговори с ней, и убедишься, что я прав. Если не согласится сразу, считай, что я ошибся, планируя наше общество.

— Ладно, — растерянно согласился Сергей. — Сегодня же пойду с ней говорить. Только что ей сказать?

— Скажи, что, ее приход воспримут естественным желанием быть с мужем. Пусть не говорит, что у них есть дети.