Срединное море. История Средиземноморья - [271]

Если бы его сопровождал Кейс (Китченер просил последнего об этом, однако его депеша не дошла до адресата), тот сумел бы укрепить решимость фельдмаршала, однако в отсутствие Кейса настрой военачальников очень скоро изменился самым решительным образом, и Китченер вдруг увидел, как его обступили Монро, де Робек и Бердвуд — отныне все трое ярые сторонники эвакуации. Никто не выступил в поддержку Кейса и его плана. После двух дней споров фельдмаршал отправился в инспекционную поездку по трем основным плацдармам и был сильно разочарован увиденным, хотя и в меньшей степени, чем Монро. 22 ноября он направил в Лондон предложение эвакуировать как можно скорее Сувлу и бухту АНЗАК, а мыс Геллы удерживать «какое-то время». Два дня спустя он отплыл в Англию.

К тому времени ни один человек из тех, кто был так или иначе причастен к этой операции, начиная от высшего руководства и заканчивая рядовыми, не чувствовал по отношению к полуострову Галлиполи ничего, кроме ненависти; однако они еще не видели его с худшей стороны. 27 ноября на полуостров обрушился сильнейший за последние сорок лет снежный буран. После 24 часов потопа подули северные ветры ураганной силы, которые принесли с собой обильные снегопады и две морозные ночи. С холмов хлынули вниз стремительные потоки, неся тела утонувших турок. В частности, в бухте АНЗАК, где многие австралийцы и военнослужащие небольшого индийского контингента, вероятно, впервые увидели снег, не было практически никакой защиты от пронизывающего холода; зимнее обмундирование все еще не было подвезено, и солдатам не оставалось ничего другого, кроме как заворачиваться в промокшие шерстяные одеяла, которые в скором времени заледенели. Это бедствие продолжалось три дня и три ночи. Когда оно миновало, потери составили 200 человек утонувшими или замерзшими насмерть; кроме того, 5000 человек получили обморожения. Многие из них прежде выступали против эвакуации, намереваясь до конца участвовать в этом предприятии; теперь, сколь ни велики оказались постигшие их бедствия, этих людей не могли вывезти достаточно быстро.

Эвакуация со всей очевидностью должна была стать продолжительным и непростым делом.[399] Только на плацдарме Сувла — бухта АНЗАК было сосредоточено 83 000 человек, и это помимо 5000 лошадей и ослов, 2000 автомашин, приблизительно 2000 орудий и нескольких тонн провианта. Единственная надежда заключалась в том, что удастся эвакуироваться тихо и незаметно, может быть, за две-три недели. Даже в этом случае сохранялся немалый риск: непрерывный турецкий обстрел легко мог сделать невозможной погрузку на корабли; плохая погода и бурное море могли разрушить превосходно разработанные планы; кроме того, стремительно приближалось время зимнего солнцестояния. Однако выбора не было; начиная со второй недели декабря по ночам флотилии грузовых судов и катеров пробирались в бухты, а накануне рассвета отчаливали, нагруженные по самый планшир людьми, животными и вооружением. Больных и раненых грузили в первую очередь; для них было приготовлено 56 временно оборудованных под госпитали судов, и 12 000 больничных коек ждали в Египте. В течение дня, чтобы рассеять подозрения турок, жизнь на позициях текла как обычно: бесконечные вереницы мулов все так же тащились с побережья на передовую и обратно. Единственное отличие заключалось в том, что тюки и ящики, которые они тащили на себе, были пустыми. По мере продвижения эвакуации военная хитрость становилась более изощренной: одни и те же люди и животные должны были двигаться по кругу подобно армии в театральной постановке. Ни одна палатка не была снята; каждую ночь помимо костров, на которых готовили пищу, зажигались тысячи других.

Через неделю темп ускорился; к 18 декабря была эвакуирована половина экспедиционного корпуса — около 40 000 человек. Продолжать обманывать противника было уже невозможно; оставшиеся войска предполагалось вывезти в ближайшие две ночи. На некоторых участках фронта траншеи союзников и турок находились менее чем в десяти ярдах друг от друга (многие из них можно видеть еще и сегодня), так что казалось невозможным покинуть окопы незаметно для врага; тем не менее каким-то образом это было сделано. В сумерках 21 декабря последние суда отчалили от берега. В бухте АНЗАК двое были ранены шальными пулями в тот самый момент, когда поднимались на борт; из залива Сувла были благополучно эвакуированы все вплоть до последнего человека и вьючного животного. Последнее, что сделали союзники перед отплытием, — это подожгли бикфордовы шнуры, которые были аккуратно протянуты по всему побережью. Спустя десять минут они с глубоким удовлетворением услышали серию оглушительных взрывов — это взлетели на воздух склады с боеприпасами.

Что же касается британцев, то для их четырех дивизий (всего около 35 000 человек), находившихся на плацдарме в районе мыса Геллы, ситуация сложилась весьма тяжелая. Турки позволили частям АНЗАК улизнуть у них прямо из-под носа; разумеется, они не должны были вновь допустить ту же ошибку. Напротив, более не прикованные ни к бухте АНЗАК, ни к Сувле, они получили возможность навалиться на британцев всеми силами. О том, чтобы удерживать оборону, уже не могло быть речи, и Монро, Бердвуд и де Робек (последний ненадолго уехал по болезни домой, однако накануне Рождества вернулся) теперь были единодушны. Несмотря на то что эвакуация была сопряжена со многими трудностями, следовало попытаться.