Среди нас - [52]

— Знаешь, Максим, я иногда не понимал, что за бред ты несешь. Вот как сейчас, но я не приставал к тебе с расспросами, а зря. Те события, что с тобой произошли тебя так изменили, — Вадим наклонился ближе к Максиму и понизил голос. — Зато теперь я все понял. Я должен молчать об этом, но теперь я доведу это дело до конца. Я уверен, что ты в курсе всех дел, которые связывают Марка, Джеда и Ковлинского. Я знаю почему ты мне не доверяешь, но поверь я в этом никак не замешен. Я узнал обо всем буквально на днях. И они убьют меня. Они доберутся до меня, если я не раскопаю это дело и не засажу их за решетку прежде. Расскажи мне, почему ты здесь на самом деле?

Максим раскрыл глаза и попытался вглядеться в Вадима. Он никогда еще таким его не видел. Гришин помнил, что следователь всегда был веселым, немножко неуравновешенным, в хорошем смысле слова, что его никогда ничего не волновало. А сейчас он увидел бледного, с красными глазами человека, которого трясло от каких-то событий, которые недавно с ним произошли. Вадим стал другим, он даже по-другому разговаривал. Максим даже удивился, насколько сильно у Вадима тряслись руки. Заглянув в глаза следователя, он увидел страх и в тоже время ужасный гнев.

— Я столько времени молчал. Тайны и прям иногда начинают съедать тебя изнутри. Пожалуй, я тебе не верю пока, но я рискну. Пожалуй, ты меня убедил. Это так странно звучит, не правда ли? Но я от этого устал. Устал хранить чужое вранье. Надеюсь ты не врешь мне о том, что ты к этому не причастен, — сказал Максим. — Я устал молчать, но я все же опасался, что ты тоже в этом замешен. Ты добился своего, но знай, если все правда, и у тебя твоя задумка не получится, то не видать мне свободы, а тебе собственной жизни, — продолжил говорить он почти шепотом и наклонился поближе к Вадиму. После долгого молчания, он все-таки решился. — Я не хранил наркотики, и тем более не употреблял их. Да я вообще за свою жизнь никогда не пробовал наркоту.

— Продолжай, — следователь Игнатьев застыл весь во внимании.

Максим посмотрел на его усталый взгляд и понял, что все время он ошибался в Вадиме, что тот и правда непричастен ко всему этому. Ведь даже доказательства, обвиняющие его, отсутствовали. Единственными словами против Вадима были когда-то сказанные слова Марка: «Не подходи к нему, не рассказывай о том, что случилось, он с нами. Теперь у тебя новая правда, другой не существует».

Максим продолжил говорить:

— Ты вообще ничего не знаешь?

— Ничего, поэтому давай с самого начала, — ответил Вадим.

— С самого начала вряд ли я смогу, расскажу тебе только то, что знаю. Помнишь то, странное нераскрытое дело об убийце, который называл себя Донн? — спросил Максим, на что Вадим кивнул положительно головой. — А про то, как ты нашел у Марка в доме расчлененных трупов? Что Донн якобы, грабя банки, брал с собой всегда одного заложника. Потом еще в нашем полицейском участке пошла мода: все пытались обвинить Марка в том, что это он сделал. Втихаря и я искал против него доказательства, но ты об этом не знаешь.

— Да-да, я все это помню и что дальше?

— Мне тоже это стало интересно. Но так как ты — сводный брат Марка, я не мог вот так в открытую расследовать это дело. Поэтому я и брал часто больничные, чтобы не вызывать подозрений, а сам занимался этим делом. Хотя подозрения я все-таки вызвал, но не у тебя, а у Марка и этого Донна, так как я не знал, куда лезу.

— И?

— В конце концов, я нашел запись с камеры видеонаблюдения. Как нам известно, Донн скрывался от нас на темно-красной машине, редкой у нас японской марки, ну я так думал. Просто многие приписывали этой машине другую марку. Ну не в этом дело! Моя знакомая, знаю ее еще со школы, с которой, я совершенно случайно встретился тогда, рассказала, что она иногда подрабатывает по воскресеньям охранником на северной парковке. Точнее не охранником, а тем, кто сидит в небольшой комнате и смотрит, в общем, на экраны телевизоров, и наблюдает тем самым за порядком. Хотя, это и есть, наверное, охранник.

— Ну и? Давай ближе к делу.

— Не-не, ты слушай. Так вот. Я ей рассказал все подробности про маньяка Донна, и на какой он машине ездит, и она показала мне пленку, где как раз точно такая же машина приезжает на стоянку. И кто на ней ездит? Угадай?

— Это Марк! — с уверенностью сказал Вадим и несильно стукнул ладонью по столу так, что звук эха наполнил комнату.

— Нет, не Марк. Марк — это лишь мозговой центр, он лишь командует ими двумя.

— Тогда это был Джед?

— Нет, Джед слишком стар для этого. Он просто так, скажем, для массовки нужен Марку.

— Тогда Ковлинский? Но этого не может быть… Это ведь было так давно.

— Верно. Недоучившийся врач. Я знал, что его я где-то видел, но потом я вспомнил, что обычно именно он так часто пересекался с Марком.

— Да как так? Этот дистрофик? Знаешь, я его подозревал в этом, но я не верил, что этот дрыщ мог бы кого-то убить! — Вадим не смог удержать смех.

— Верно, это он и был. Но это не самое главное. Донн это и есть Александр Ковлинский. А те трупы, что он подбросил Марку, это было сделано для того, чтобы Марк его как бы слушался, но в итоге охотник слишком быстро стал жертвой. Ковлинский — психически больной человек и им, оказалось, слишком легко манипулировать, что Марк и сделал. А вот у Марка в свою очередь были огромные связи, и он мог в любой момент из психа сделать полицейского, что как раз было необходимо Саше.