Среди дикарей и пиратов - [16]

Тилльярд велел Тамаку стоять на вахте, а нам, младшим, ложиться спать. Прежде чем уснуть, я посмотрел во все стороны в надежде увидеть судно, но нигде не было видно паруса. Погода прояснилась, но ветер продолжал дуть с прежней силой. Через два часа Медж встал, Тилльярд лег спать, а я занял место Тамаку на носу.

Так мы неслись большую часть дня, все надеясь, что ветер спадет. Поздно после полудня мне показалось, что я вижу землю. Медж подтвердил мое предложение. Прямо перед нами был островок.

— Надо найти проход среди рифов, — сказал Медж. — Если не найдем, постараемся найти гавань или направить лодку на песчаный берег. Конечно, можем налететь на коралловый риф и разбиться в щепки; то же может случиться, если наткнемся на скалистый берег. Будем надеяться на Провидение и не думать о беде, пока она не случится.

— Мы ко всему готовы, мистер Медж, — сказал Тилльярд, — и знаем, что вы сделаете все, что только можно.

Приятно было бы зайти в уютную гавань, но я невольно желал, чтобы земля была подальше. Мы летели к ней с ужасающей быстротой, и я знал, что наша судьба будет решена через несколько минут.

Медж встал и взглянул вперед.

— Волны сильно разбиваются о рифы, — сказал он, — но между землей и рифом есть тихая лагуна. Если мы ударимся о риф, наша лодка разобьется, но волны могут выкинуть нас в лагуну, и кто умеет плавать, может добраться до берега, — спокойно проговорил он.

Он замолчал, и никто не произнес ни слова.

— Ребята, — вдруг крикнул он, — я вижу проход — очень узкий, но мы можем пройти, если попадем в центр; держите весла наготове и поднимите парус, когда скажу.

— Подымите парус, — вскоре закричал он, — а вы налягте изо всех сил на весла.

Мы понеслись; с обеих сторон подымались покрытые пеной валы; вода хлестала в лодку и наполовину наполнила ее, но мы продолжали лететь. Я, как, вероятно, и многие из нас, затаил дыхание; Медж продолжал держать руль твердой рукой, и на лице его не было видно и тени смятения. Новый вал ударил в лодку с другой стороны; в следующее мгновение раздался треск — лодка дрогнула от носа до кормы: мы налетели на риф. Раздались крики — мы думали, что лодка тонет. С шумом налетел другой вал, обдав нас водой и унося все, что не было прикреплено; мы крепко держались за борт и скамейки. Я чувствовал, что лодку несет все дальше и дальше.

— Налегайте сильнее, братцы! — кричал Медж.

Увы, оставалось только два весла. Тилльярд, Гарри и я гребли изо всех сил; прежде чем мы успели опомниться, лодка влетела на внутренний берег лагуны. Как мы попали туда, мы не понимали, знали только, что Бог спас нас. Мы выскочили из нашей разбитой лодки и старались втащить ее так, чтобы ее не могли унести волны; последующие валы не были такой величины, как тот, который вынес нас на берег. Измученные тревогой, бессонницей, мы бросились на песок.

Уже темнело, и мы слишком устали, чтобы искать другого места для отдыха. Однако голод вскоре напомнил нам, что мы не ели уже несколько часов. Мы были уверены, что найдем пищу в изобилии, и потому решили хорошенько поужинать. Тилльярд и Тамаку пошли за провизией, спрятанной в ящике на лодке.

Прошло несколько времени, они не возвращались.

— Ну что же, братцы, скоро ли вы принесете нам поесть? — спросил Медж.

— Не можем найти, сэр, — послышался неприятный ответ. — Должно быть, ящик смыло волной.

Сомнения не было. К счастью, бочонок с водой уцелел, так что мы могли утолить жажду; но ложиться спать приходилось в мокрой одежде и без ужина. Томми, которому пришлось очень плохо, как, впрочем, и всем нам, начал ворчать и жаловаться на жестокость судьбы.

— Вот что, братцы, — сказал Медж, — мы должны от всего сердца благодарить Господа, что Он спас нас; никогда в жизни мне не приходилось видеть такого бурного моря. Соединим наши голоса в хвале Источнику милостей.

Мы от всей души присоединились к молитве, которую прочел Медж, и пропели псалом, а потом легли на берегу в надежде найти утром какую-нибудь пищу. А может быть, найдутся и жители острова, которые гостеприимно отнесутся к нам.

Меня разбудили лучи солнца, поднимавшиеся из океана. Гарри и Том уже встали; остальные спали, отвернувшись от яркого светила. Все кругом имело более привлекательный вид, чем накануне вечером. Берег был окаймлен многочисленными деревьями — кокосовыми с грациозными перистыми верхушками, широколистными банановыми, красивыми панданусами с белыми блестящими листьями, тутовыми. Голод, однако, заставил нас подумать, как бы поскорее добыть кокосовых орехов, висевших на деревьях. Мы встали и, не желая будить товарищей, дошли до менее высоких деревьев. Гарри сказал, что он ловко может взобраться туда.

— Чем скорее влезешь, тем лучше, — крикнул Том. — Если я скоро не поем чего-нибудь основательного, то превращусь в овцу и стану жевать траву и листья.

— Другие животные, кроме овцы, едят траву и листья, — невольно заметил я. — Смотри не превратись в одно из них.

Томми рассердился, что очень удивило Гарри, который не понял моего намека, так как никогда не видел ни овцы, ни осла.

— Не ссорьтесь, — сказал он, — я скоро достану вам орехов, и Том может съесть хоть целый, если захочет. — Он снял сапоги и носки и начал карабкаться на дерево так ловко, как никогда не смогли бы это сделать Томми и я.