Среди богомольцев - [20]
Пустынники, отказавшиеся от сношение с людьми, отказавшиеся даже от скитской жизни, обыкновенно живут в одиночку. Некоторые из них строят свои кельи среди красивой, заманчивой местности, чтобы можно было иногда развлечься хотя природой, но другие и этого развлеченья боятся, и нарочно помещаются, в таких глухих трущобах, где даже и взглянуть не на что. Есть кельи, помещённые с изумительным самоотвержением на страшных крутизнах и обрывах, на которые можно взобраться только с помощью веревочных лестниц, с опасностью разбить себе голову. Кто был на Афоне, тот вероятно никогда не забудет неприступности келий Керасии и Карули [26] (прославленных разными чудесами), местоположению которых вся гора дивится.
Многие бедняки затворники живут просто в пещерах, ямах и скважинах скал, и только в случае холодной зимы ищут приюта в соседних кельях.
Устранив от себя все развлеченья и обезопасив своё помещение от незваных гостей, затворник денно и нощно предаётся делу спасенья. Тут уже силою собственной воли, со стоической твердостью он предпринимает все, что может изнурить и обессилить его неповинную плоть. Ест он на столько, чтобы не умереть с голоду, спит на битых и острых камнях, молится и плачет бедный. Я не видал, чтобы эти отшельники носили вериги или власяницы, но видал как они в видах изнурение плоти, камни таскают. Спустится затворник к морю, наберет в мешок песку или каменьев и с этою ношею тащится по крутизнам в гору до тех пор, пока не обессилеет и не свалится. Отдохнув несколько минуть, он идёт дальше, до самой кельи. Такая работа предпринимается после долгих неотвязчивых искушений, на страх демонам, и опытные монахи говорят, что это средство самое действительное: после двух трех таких путешествий – всякое искушение пропадает.
Пища затворника состоит из вареных и сырых растений. Едят они винные ягоды, картофель и хлеб, а больше бобы да горох, и вообще тяжелую пищу, чтобы казаться сытнее. Эту пищу приносят им монахи по условию. Некоторые новички, приучая себя к воздержанию, туго затягиваются ремнями или носят широкий пояс, который плотно обтягивает желудок и, по-видимому, уменьшает аппетит [27]. Чем же наконец, поддерживается бедная жизнь затворника? Какими соками питается мозг его? – Не знаю! Спрашивал я об этом самих монахов, но мне отвечали, что этой тайны мирскому человеку понять невозможно; что чем больше изнуряется плоть, тем чище становится душа, постепенно отвлекаясь от всего земного. Голова от поста становится легче, а потому монах и искушается меньше. И много в этом роде говорили мне монахи, но к несчастью всего не могу припомнить.
Не смотря на такое изнурение, искушений у пустынника все-таки бывает очень много, только эти искушение особого рода. Тут главную роль играют разные видения, которые демон рисует затворнику, пользуясь его уединением. Отказавшись от людей и от потребности живого слова, среди вечного молчание и тишины, затворник очень естественно предается разным размышлениям. Голова его работает напряженно, фантазии рисует разные диковинки. В это время, по признанию самих монахов, ему ясно вспоминаются все мирские рассказы о разных привидениях, все мифические предание народные, весь мир глубокого суеверия, – и всё это в лицах проходит пред ним, представляется так живо и неотразимо, что на монаха нападает страх, и ожидание всяких чудес начинает мучить его. Нервы затворника до такой степени настраиваются ко всему чудесному и небывалому, и так делаются чутки, что часто обыкновенное явление природы: шорох листьев, паденье камня или быстрое дуновенье ветра приводит в ужас отшельника и заставляет его читать заклинанья. Если он не понял настоящей причины шума, то непременно объясняет её силою неестественною, и потом говорит о ней, как о чуде.
Грамотные отшельники, для большего изучение житие пустынного, часто занимаются чтением четьи-миней и разных жизнеописаний древних подвижников, в жизни которых, как известно, было очень много чудесного. Стараясь подражать их подвигам, они с напряженным вниманием ждут тех же чудес и искушений, какие случались в глубокой древности, – искушение конечно, являются и чудеса воочию совершаются…
Какой-то затворник рассказывал мне об одном чуде и я передаю рассказ его, чтобы познакомить читателей с теми видениями, какие часто монахи видят на Афоне.
«Было много у меня разных видений: то вдруг женщина явится в воздухе и пропадает, то всякие страшилища кажутся, то вдруг послышится голос чей то, всё это истомило меня, и я просил у Господа помощи. Недавно Господь умиротворил меня молитвою. Я молился целый день, не сходя с места, перед иконой Богородицы, молился так, как редко молюсь… Под вечер, оканчивая молитву и напрягая последние силы, я заметил вдруг, что на иконе свет появился, такой свет, что даже ликов не стало видно за светом. Голова у меня закружилась, шатаясь, выбежал я из кельи, а там куда ни взгляну, везде вижу отблеск того божественного света. Закрыл глаза, а перед глазами радужные круги пошли… потом слышал шум какой то в воздухе и когда открыл глаза, уже ничего не было: по-прежнему тьма кромешная. Чудо ли это было, или дьявольское наважденье, – не знаю. Впопыхах позабыл во время виденья крест на себя наложить…»
