Сравнительное богословие - [18]

В очень спокойном тоне ответил на это сочинение монах Студийского монастыря, ученик прп. Симеона Нового Богослова, пресвитер Никита Стифат. Начинается его ответ с напоминания о любви, которая «все терпит, не превозносится, не ищет своего» и т. д. Никита пишет, что держащиеся опресноков находятся ещё «под сенью закона». Второе замечание Никиты касается поста в субботы Великой Четыредесятницы. Никита говорит о нарушении латинянами 64 апостольского правила, как известно, возбраняющего пост по воскресеньям и субботам (за исключением Великой Субботы). У латинян это нарушение имело место в Великую Четыредесятницу, когда 64-ое апостольское правило выполнялось ими лишь в отношении воскресных дней, в то время как субботы Великой Четыредесятницы у них причислялись к постным дням. Об этом отступлении латинян говорит и 55 правило VI Вселенского Собора, на которое тоже ссылается Никита Стифат.

Третье замечание Никиты касается совершения латинянами полной Литургии в постные дни Великой Четыредесятницы, при том в обычные утренние часы дня, вопреки 49-му правилу Лаодикийского собора и 52–му правилу VI Вселенского собора. Последнее, четвёртое замечание касается обязательного безбрачия духовенства. Отметив эти четыре канонических нарушения, Никита увещевает римлян избегать их, чтобы быть «светлыми очами всего мира и едиными с нами, вашими собратиями». Заканчивает своё писание Никита следующими словами: «Приветствуем вас во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава и держава со Отцем и Святым Духом ныне и присно и во веки веков».

Кардинал Гумберт в ответном сочинении разразился бранью по адресу автора этих замечаний: «Ты глупее осла… Тебе место не в Студийском монастыре, а в цирке или лупанаре… Ты столько наблевал, что в извращении божественного учения не уступаешь скверным и бешеным собакам — Иулиалу и Порфирию… «(Migne, P.L. 143, col. 983–984). Возражение Никиты против обязательного целибата Гумберт расценил в своем ответе как николаитскую ересь и стремление «превратить Церковь Божию в синагогу сатаны и иезавелинскую блудницу» (P.L. 143, col. 997). Заканчивается это сочинение такими словами: «А ты, жалкий Никита, доколе не обратишься, будь анафема от всей Церкви Христовой со всеми, кои слушаются твоего превратного учения».

Главное препятствие к достижению взаимопонимания заключалось в том, что Восток и Запад стояли на принципиально различных позициях в вопросе самого метода решения опоров. Суть этого различия очень хорошо резюмирует в нескольких словах современный римско-католический византолог А. Венгер: «В Константинополе говорили: если есть расхождения, давайте разберемся сообща. Нет, отвечал Рим, надо подчиниться, ибо у нас примат, а это значит, что мы правы» (Vatican II. Chr. de la troisieme session. Paris 1965, p. 253).

Легаты так и не добились от патриарха заявления о послушании папе в духе тех тезисов, которые папа выдвинул в двух своих посланиях. Создать в Константинополе оппозицию против патриарха им также не удалось. И вот тогда (16 июля 1054 г.) они положили на престол Св. Софии приговор, увековечивший разделение. В нем «Михаил, несправедливо называемый патриархом и защитники его глупости» были обвинены в причастности к девяти ересям (симонианству, валезианству, арианству, донатизму, николаитству, северианству, духоборчеству, манихейству и назарейству) и преданы анафеме «с диаволом и ангелами его», — анафеме, которую заранее условно произнес на них папа.

Прежде чем покинуть Константинополь, легаты, как они сами говорят в своем отчете, привели в порядок дела латинских церквей этого города. Перед отъездом они успели опубликовать ещё одну анафему, — на всякого, кто стал бы принимать причащение от грека (т. е. от греческого священнослужителя), порицающего римскую евхаристию.

Нелепость происшедшего поразила всех. Император дал указание сжечь акт отлучения. Но Константинопольский Синод решил сохранить этот документ «на вечное посрамление и осуждение хулителей Бога нашего». Синод анафематотвовал «нечестивое писание» и легатов. Самого палу Константинопольский Синод все же прямо не задел в своем определении по этому вопросу. Вообще, как замечает католический историк Е. Аманн, «Михаил Керулларий сделал все, чтобы в ходе этого дела самому выглядеть безупречным». «В синодальном эдикте, — отмечает другой католический историк М. Жюжи, — он (патриарх) от начала и до конца сохраняет красивую роль, чтобы еще больше оттенить несостоятельность легатов»… «Что касается отлучения легатов Михаилом Керулларием и его «постоянным собором», — замечает Жюжи, — то оно не задевает ни папы, ни Латинской церкви в целом; это просто мера репрессии против нахальных иностранцев, которые посмели выдвинуть против Керуллария и его духовенства самые фантастические обвинения. И что самое удивительное, — заключает Жюжи, — ни слова об опресноках».

Папство в XI–XIII вв

1. Деятельность папы Григория VII Гильдебранда

Атмосфера. Во второй половине X в. во Франции началось новое аскетическое движение, которое к концу столетия с большей или меньшей силой захватывает весь Запад (1000-й год рассматривался как конец света). Напряженное эсхатологическое чувство способствовало возрождению монастырской жизни. Возникает много монастырей со строгим уставом. Появляются самоотверженные миссионеры и мученики. Среди них Адальберт, который проповедовал среди пруссов и от них претерпел мученическую кончину.