Сравнительное богословие - [16]

В начало XI века в Риме восторжествовала пронемецкая партия и папский престол оказался в полной зависимости от германского императора (Генриха II, потом Генриха III). Это обстоятельство сыграло роковую роль в истории дальнейших политических и церковных взаимоотношении между Востоком и Западом. Германские императоры назначают пап по своему усмотрению. Сначала на папский престол возводились представители пронемецкой римской аристократии (из фамилии графов Тускуланских) Бенедикт VIII (сын графа Тускуланского), Бенедикт IX (сын другого графа Тускуланокого, ставший папой в возрасте неполных 12 лет), потом — немцы из окружения самого императора: Климент II Свидгер и Лев IX Брунон д'Эгизгайм. Антивизантийские настроения немцев на церковном форуме проявились в это время в восстановлении осужденной ранее добавки Filioque. Император Генрих II добился у папы Бенедикта VIII включения Filiogue в Символ. С этой добавкой пелся Символ веры в 1014 году при коронации самого Генриха. Новый церковный разрыв с Востоком был результатом антивизантийского курса императора. Вскоре стало очевидным, что Рим может согласиться на ликвидацию этого разрыва только при условии полного подчинения Востока папскому престолу.

6. События 1054 г. и их оценка церковно — исторической наукой

Неуклонно приближался момент полного разрыва. При двенадцатилетнем Бенедикте IX и его преемниках, папах немецкой национальности, уже не было канонического общения восточных Церквей с Римом.

Патриарх Антиохийский Петр писал в 1052 году папе Льву IX: «День и ночь я спрашиваю себя: почему произошло церковное разделение и как могло случиться, что великого Петра великий преемник, пастырь древнего Рима отлучился и отсекся от божественного тела божественных церквей и не соучаствует предстоятелям сих в божественных советах и не вносит своего участия в церковные попечешь и сам не получает от других братского и апостольского руководства». Патриарх Петр искренне желает восстановления единства, но прежде чем вписать имя папы в диптихи, он хочет знать о Православии папы. Все прошлое Римской Церкви говорило бы об этом. Но патриарх отрицает принципиальную непогрешимость папы и не исключает a priori возможности нарушения им чистоты веры и канонического порядка. В связи с этим патриарх посылает свое исповедание веры и просит того же от папы. Ответ пришел через два года. В ответном письме папа исповедовал свою веру в преимущества римского престола, на котором вера Петра «не оскудеет во веки веков», а также — в исхождение Св. Духа от Отца и Сына, но в перечне Вселенских Соборов он все же не шел дальше седьмого и о соборе 869 г. не упоминал. (Это ответ Льва IX сейчас у римо-католиков приравнивается к символам веры).

Надо заметить, что многие церковные деятели причину разделения видели в нарушения канонических норм и обрядовых отступлений Римской Церкви. Авторитет Римского престола за предшествующие 150 лет пал на Востоке очень низко, и не приходится особенно удивляться, что римские обычаи тут подвергались критике. Глава поместной Охридской Церкви (на Балканском полуострове) архиепископ Лев адресует в это время одному латинскому епископу в Южной Италии (Иоанну Транийскому, расположенному к. грекам) послание, которым хочет обратить внимание всех представителей Западной Церкви на неуместность соблюдения христианами иудейских обычаев. Речь идет преимущественно об употреблении опресноков в евхаристии. Письмо (в изданиях оно занимают две страницы печатного текста) заканчивается призывом оставить иудеям их обычаи, «да будем чистыми в правой и непорочной вере и стадом единым единого Пастыря — Христа». Как видим, и это письмо проникнуто заботой о восстановлении единства. Патриарх Антиохийский Петр, справедливо разграничивая догматы от обрядов, не считал совершения литургии на опресноках и других обрядовых разностей чем-то имеющим существенное значение, хотя и признавал преимущество за практикой употребления в евхаристии обычного хлеба. В письмо Михаилу Керулларию он писал: «Что касается меня, чтобы и я обнаружил свое мнение, то, если бы латиняне исправились в прибавке к св. Символу, — я ничего не потребовал бы от них сверх сего и даже вопрос об опресноках вместо со всем прочим оставлю безразличным».

В Римской Церкви незадолго до этого (1045–1047) было одновременно три папы (Бенедикт IX, Сильвестр III и Григорий VI). Этим тоже затруднялось дело воссоединения. На Сутрийском соборе (1046) по желанию Генриха III все три папы были объявлены низложенными. При поддержке того же императора на Римской кафедре утвердился (в 1049 г.) его родственник — Лев IX (Брунон д'Эгизгайм), завершивший дело разделения.

Письмо Льва Охридского попало в руки этого папы, и он использовал его по-своему. Осенью 1053 года Лев IX ответил на него целым трактатом (41 глава). Тон папского сочинения очень резкий. Папа обрушивается не столько на Льва Охридского, сколько на Константинопольскую Церковь, он отзывается о ней как об источнике заразы, обвиняет её в том, что она возводит на свой престол евнухов и даже, как «настойчиво утверждает публичная молва», женщин. В одном месте обширного послания папа упоминает о дошедших до него слухах о закрытии греками латинских храмов. Папа называет восточных «врагами света и истины», «знаменосцами мрака», их патриарха — «неучем», «неофитом», «слепым псом». Послание содержит обширные цитаты из «Дарственной Константина». Несколько раз папа упоминает о том, что «высшая кафедра никем не судится» (prima, sedes a nemine judicatur), Требует признать высший авторитет Римской Церкви, единственной матери «всех прочих церквей, «главы мира и госпожи народов», грозит восточным анафемой и «отсечением».