Спящий во тьме - [42]

– Ла, так уж мир устроен, – вздохнула Бриджет.

– Так вот, ткач с женой уехали из Солтхеда и перебрались в село, к родне, как я слышала. А вот Салли пойти было некуда. Мисс ее давно знала и пожалела бедняжку, и протянула ей руку помощи. Но, ах! – ужасно это было, просто ужасно! Скверное дело, скверное. Еще какое скверное-то!

– Это что же?

– Да выселение, что ж еще? От такого и человек в здравом уме разрыдался бы. А все злодей Боб – он-то тут и Расстарался по приказу своего хозяина. Ты Боба знаешь?

– Это которого Боба? – покачала головой Бриджет.

– Гнусного страхолюдину, Найтингейла, с черными кругами вокруг глаз. Отпетый мерзавец, вечно злобится да дуется, прям как его хозяин. И уж кому, как не его хозяину принадлежал тот злосчастный домик; и кто, как не он приказал выкинуть всех жильцов за порог! Прям так и вышвырнул их всех в ночь, а у Салли-то почитай ничего и не было за душой, кроме малюсенького саквояжика с пожитками; так и сидела она там в грязи, и рыдала, и, верно, замерзла бы до смерти, если бы Мисс не увела ее к себе и не предложила ей теплую, уютную комнатку. Вот так Салли Спринкл и поселилась в «Пеликане».

– Она тут с утра до ночи обретается?

– По большей части днем, когда в общей зале поспокойнее. Где-то к полудню она выходит, стук-стук-стук палочкой – и усаживается в кресло. А потом обедает в кухне с поваром и раненько на боковую – еще до того как в «Пеликан» набьются вечерние посетители.

– Сдается мне, о Бобе Найтингейле я слышала, – задумчиво проговорила Бриджет. – Вот только подробностей не помню. Но у меня так и отложилось в голове: скверный он человек.

– Еще какой, особенно когда напьется. А после того как он обошелся с Салли Спринкл, Мисс его в «Пеликан» не допускает. Так и объявила об этом ясно и во всеуслышание: дескать, не хотят его здесь видеть. Как-то раз застала его тут, вот не далее как на прошлой неделе, и велела убираться восвояси. И прохвост убрался как миленький – если уж Мисс разбушевалась, так с ней не поспоришь. Второй такой, как она, в целом свете не сыщешь! А что до его хозяина – того, что приказал выселить ткача с женой и бедняжку Салли, – так его она не только что в «Пеликан» не пускает – можно подумать, он сюда когда-нибудь заглянет! – но даже имя его упоминать в своем заведении запретила.

– А что ж это за имя-то? – полюбопытствовала Бриджет.

Мэри опасливо оглянулась по сторонам, проверяя, нет ли поблизости мисс Молл – все знали, что слух у нее, как у рыси.

– Таск, – сообщила она, понижая голос. – Иосия Таск. Ты его знаешь?

– Старый скряга! – воскликнула Бриджет, щелкнув пальцами. – Ла! Уж кто-кто, а этот негодяй мне знаком! Мистер Иосия Таск! Да в Солтхеде каждая собака эту гнусную пиявку знает!..

– Уж не прозвучало ли в этом достойном заведении некое запретное имя? – раздался за их спинами холодный чопорный голос.

Вспугнутые девы так и подскочили на месте. В дверном проеме за внушительной дубовой стойкой стояла высокая и угловатая владелица «Пеликана»: брови сведены, светлые глаза за стеклами очков хищно сощурены, руки скрещены на груди, причем длинные белые пальцы одной руки выбивают зловещую дробь на локте второй.

Коротко вскрикнув, Мэри Клинч прикрыла рот ладонью, а Бриджет вытянулась по стойке «смирно», не ведая, что ей сулит сие нежданное столкновение с новой работодательницей – равной которой, если верить Мэри, в целом свете не сыщешь.

– Ох! Прошу прощения, мисс; мне страшно жаль, мисс, что я произнесла имя, которое вы велели не произносить… я просто подумала, вы не услышите, – воскликнула Мэри. – Ох нет… я не то хотела сказать, мисс… я пересказывала мисс Бриджет историю бедняжки Салли: о том, как вы спасли ее от смерти на морозе, мисс, когда старый скряга… чье имя здесь не произносится, я знаю… и еще про этого злодея Боба Найтингейла, и как ее вышвырнули в ночь. Ох, простите меня, мисс, простите!

– Понятно, – проговорила мисс Молл самым что ни на есть чопорным тоном, опуская руки и одергивая юбку. – Хорошо же. Бриджет Лик, – проговорила она, обращаясь к своей новообретенной подданной. – Извольте усвоить, что тех двух персон, чьи имена вы только что слышали, здесь видеть не хотят. Извольте также усвоить и то, что имя одной вышеозначенной персоны в моем доме не произносится. И будьте так добры впредь придерживаться этой инструкции. Зарубите себе на носу: в «Пеликане» признают два цвета – черный и белый, и никаких оттенков серого. Что до вас, Мэри Клинч…

– Да, мисс? – воскликнула Мэри, трепеща.

– Выньте пальцы изо рта, милочка, и нюни не распускайте.

– Да, мисс! – облегченно выдохнула Мэри, роняя руки.

– Теперь о вас, Бриджет, – проговорила мисс Хонивуд, – добро пожаловать в «Пеликан». Мы здесь – одна большая счастливая семья. Вы пришли к нам с превосходными рекомендациями, и у меня нет ни малейшего сомнения в том, что работа в «Пеликане» придется вам куда больше по душе. В конце концов у заурядной поденщицы в стесненных обстоятельствах положение незавидное.

– Это так, мисс, – кивнула Бриджет.

– Учитывая, что сегодня – ваш первый день в услужении, мы посмотрим сквозь пальцы на ваш проступок в отношении имени, которое в моем доме не произносится. Что до вас, Мэри Клинч…