Спящий ветер - [7]

- Ну привет, патлатый, - воодушевленно приветствовал его Гарольд. Рин не разделил его радости от встречи, но и начинать беспокоиться не торопился. Клокотавшее внутри напряжение требовало выхода. Хотелось сорваться на кого-нибудь, кого угодно, и то, что Гарольд явился не один, Рина ни в малейшей степени не смущало. Упреки белобрысой девки сделали свое дело, напомнив, кто он есть, и Рин преисполнился дерзости и самоуверенности.

- Давно не виделись, - глумливо прохрипел он. - Как рука? Срастается?

Гарольд дернулся, нервным движением погладил затянутую в лангетку руку и скривился. Ему откровенно не терпелось собственноручно расквасить Рину нос, а то и причинить ущерб более значительный, но через страдания приобретенный здравый смысл напоминал, что здоровых конечностей у него осталось не так уж много. Гарольд был готов немного подождать и потому лишь осклабился.

- Смелый больно?

Из неприметной тени за углом купеческого дома вынырнули еще три фигуры. При виде предвкушающих, небритых физиономий, алчущих скорее развлечения, чем мести, Рин ощутил не страх, а только злорадное, абсурдное самодовольство. Сильно же Гарольд его испугался, если привел столько помощников. Рин больше не медлил и пнул удерживающего его громилу промеж ног. Тот взвыл и выпустил его из рук, хватаясь за отшибленное достоинство, а Рин тем временем впечатал кулак в нос Гарольда. Что-то хрустнуло и обильным потоком хлынула кровь. Рин умел бить унизительно. В этот момент подоспели остальные. Тот, что оказался быстрее и ближе всех, замахнулся, целя в челюсть противнику, сильно, но неумело, как пьяный кабатчик, и Рин вильнул влево, уходя от его руки, перехватил за локоть и, с ускорением по инерции, впечатал в драматично скрипнувший забор. Второй подобрался ближе. Рин едва успел увернуться, шарахнулся назад, и едва не споткнулся. Под второй он замах нырнул сам и кулак бугая прошел в сантиметре от его уха. Пара коротких, быстрых ударов в корпус и тот согнулся, ненадолго, но достало пары мгновений, что бы Рин сместился в сторону, добавил ногой под дых и добил противника по загривку сцепленными в замок кулаками. Рин был быстрее, умнее, опытней, и осознавал это. Он жаждал не возмещения претензий к Гарольду, а выплеска той накопившейся обиды к миру, что сам до сих пор отказывался осознавать. Последний оставшийся бугай пританцовывал на месте, не решаясь приблизиться ближе двух метров. И Рин выжидал, как кот - аппетитную толстую мышку. Сосредоточенный, чуткий, он был готов ко всему... ко всему, кроме как, увлекшись, получить поленом по затылку. Гарольд успел оклематься, но из-за временной недееспособности одной руки удар вышел смазанный. Тем не менее, в глазах потемнело и Рин на некоторое время, пусть и короткое, потерял ориентацию в пространстве. В челюсть с такой силой врезался кулак, что Рина отбросило назад и сбило с ног. Он закашлялся, попытался подняться, но в живот ему тут же впечатался тяжелый кованный сапог.

- Допрыгался, патлатый? - злорадно прошепелявил Гарольд. В темноте, да еще с такого ракурса, Рин не мог его разглядеть, но даже представлять его физиономию перекошенной и окровавленной было удовлетворительно приятно. Гарольд пнул его еще пару раз и кто-то из бугаев заржал. Рина едва сдержал унизительный приступ тошноты, подкативший от отбитых внутренностей к горлу. Его ухватили за шиворот и решительно вздернули вверх. Он было встрепенулся, но ударить ему не дали. Руки тут же заломили, неумело, но старательно, болезненно выворачивая суставы. Все они горели желанием отыграться, особенно тот, с отбитыми яйцами, даже больше Гарольда с его опороченной сестрой и сломанной рукой. На Рина обрушился град ударов, каждый из которых был наполнен большим энтузиазмом.

- Прошу прощения, киры, - негромкий, спокойный голос прозвучал в подворотне гласом Древних. В мгновение ока избиение прекратилось. Рина перестали удерживать и он, как подкошенный, рухнул на землю. Ноги не держали, каждый сантиметр тела вопил от боли, даже дышать приходилось через силу. Его противники не ожидали чужого вторжения и потому растерялись, на некоторое время забыли о жертве, и очень медленно, настороженно обернулись к источнику звука. Рин шевельнулся, но успел разглядеть только два размытых силуэта, прежде чем снова заработал пинок в живот.

- Не хотелось бы лишать вас удовольствия, - голос звучал с ленивой, безукоризненной вежливостью, какую могут позволить себе разве что аристократы, распивающие коллекционные вина на веранде своего поместья, и уж точно неуместной в грязной подворотне. - Но вам придется найти другой способ решения вашего конфликта.

Вперед, между опешившими от такой наглости незнакомца бугаями, протиснулся Гарольд с поленом наперевес.

- Ты че, мужик, нарываешься? - отважно гаркнул он. Смелость давалась ему легко, если за спиной стояли четверо громил и избитый соперник. В ответ последовал негромкий смех, даже снисходительный, словно его обладатель устало, мимоходом, отмечал что-то забавное. И тогда Рин узнал этот смех и этот голос - капитан рит Ороста-Сунрайя собственной персоной. Сомнений в этом не оставалось, хотя мир вокруг Рина расплывался, а ресницы его левого глаза слиплись от крови. В вялой попытке прислушаться к себе он не ощутил никаких эмоций, запал пропал, оставив после себя только усталость и апатию. Большой темный силуэт отделился от голоса капитана рит Ороста-Сунрая и стремительно ринулся в перед. Гарольд отлетел в сторону, забор драматично затрещал и с грохотом обрушился, а в следующее мгновение кто-то уже забулькал в канаве. Последнее, что успел различить Рин перед тем, как провалиться в беспамятство - это спину интенсивно прихрамывающего Гарольда.