Спящий ветер - [4]

- Какой мужчина! - выдохнула она, воспользовавшись тем, что музыканты ушли на перерыв. Бухнула на стойку поднос с чудом уцелевшей грязной посудой, вильнула бедром и потеснила Рина за его рабочим местом. - Настоящий рыцарь, - Люcи облокотилась на столешницу, водрузив на нее свои пышные достоинства. Грудь в глубоком декольте волнительно вздымалась, привлекая внимание, но девичий трепет остался незамеченным со стороны искомого объекта. Как раз в это время его спутница что-то прошептала и мужчина, чуть помедлив, утвердительно кивнул.

- Он назвал меня "сударыня"! - похвасталась Люси. Рин неопределенно пожал плечами. На его взгляд "сударыни" было маловато для такого потока восторгов, но винтить в этом девушку, выросшую на Терминаше, было сложно.

- А какой красавец! - не унималась она. Рин не удержался, отставил в сторону недопротертый бокал, отложил тряпку и, опершись ладонями о стойку, в упор воззрился на посетителя за дальним столиком. Рин не был ценителем мужской красоты, но на его непрофессиональный взгляд Люси застила глаза "сударыня". Из всех достоинств он мог отметить, скрепя сердце, разве что шикарную шевелюру, густую, красивого темно-шоколадного цвета. В остальном же пресловутый красавец выглядел так, будто находится на последнем издыхании и приполз в "Адмирала Чесночной Гренки" умирать. Тем не менее, хотя при любом дуновении сквозняка его покачивало, он вел себя крайне беспечно, беззаботно ворковал с Люси, примчавшейся к нему по первому мановению руки и покровительственно приобнимал за талию свою спутницу. Нечитаемых подозрительных взглядов в сторону барной стойки он больше не бросал и Рин счел, что все это ему показалось в приступе паранойи.

- Как ты думаешь, это его сестра? - Люси вернулась с новой порцией мусора со столов и с новой порцией восторгов. Рин мысленно застонал, с надеждой покосился на устроивших перекур музыкантов, но те интенсивно дымили дешевыми самопальными сигаретами и в ближайшее время возвращаться к работе не собирались.

- Какая разница? - огрызнулся Рин. - Тебе все равно ничего не светит.

- Фу, какой ты сегодня злой, - надула розовые губки Люси, демонстративно звякнула подносом и удалилась встречать посетителя, растерявшегося от такого внезапного гостеприимства. Но долго обижаться она не умела. Уже скоро вернулась, озаренная некоей мыслью на светлом, юном личике.

- Я все поняла, - прошептала она, тесня Рина пышным бюстом. - Я видела тень, мелькнувшую за воротами. Это был Гарольд? Он опять к тебе приставал? Ты поэтому такой сердитый? - на нежных щечках выступил румянец праведного негодования и пылкого дружеского участия. - Я говорила тебе, не стоит с этим связываться.

Сам Рин ничего такого не помнил, более того, это именно Люси в свое время свела его с гарольдовой сестрой и активно поощряла интрижку. Однако теперь у Люси имелось свое мнение относительно происходящего. Рин покосился на двери бара, за которыми, предположительно, метались зловещие тени, и деликатно оттеснил девушку в сторону, попытавшись отделаться невнятным, но многозначительным мычанием. Гарольд, благородный, но неадекватный блюститель семейной чести, и в самом деле приходил уже несколько раз. И если в сам бар с его вышибалой он соваться не решался, то за воротами поджидал регулярно. Рин уже был обязан Гарольду не одним десятком синяков, и все же, вместо того что бы испытывать на себе всю мощь дружеского расположения Люси, сейчас предпочел бы встретиться с ним. Голубые глаза смотрели столь требовательно, с поистине материнской несгибаемостью, что Рин против воли почувствовал себя маленьким и жалким, а это ощущение ему ой как не нравилось. Спасение неожиданно пришло со стороны музыкантов. Докурив, они вернулись к возвышению, служившему им сценой. Первые аккорды популярного хита Лириллы Морион "Я так высоко, что слышу небо" потонули в аплодисментах и ободряющем улюлюканье, а затем затопили собой все помещение. В нарастающем грохоте распахнулась дверь - вошел новый посетитель. Рин часто видел его в "Адмирале", хотя и не знал по имени. Он присел за стойку, устало потер глаза, снял с головы и положил рядом, на столешницу, выцветшую фетровую шляпу. "Две пинты" - жестом показал он, - "и порцию гренок". Люси, по прежнему легкая, беззаботная, ловко сновала между столами и, время от времени оборачивалась, что бы многозначительно подмигнуть Рину.

Очередной фамильный раритет хозяина бара - старые настенные часы со стрелками и маятником, показывали без четверти час. До закрытия оставалось совсем немного. Люси уже убежала, сославшись на дела романтического характера, и в зале, помимо Рина, оставались только вышибала, вразумлявший засидевшегося пьянчужку, и пресловутая парочка чужаков. Неизвестно, почему они решили задержаться, тем более, что все это время девушка так и пила, морщась, исключительно чай. В углу что-то разбилось, донесся невнятный шум, глухая брань и неразборчивое пьяное негодование. Это пьянчужка оказывал вялое сопротивление силам правопорядка в лице вышибалы. Рин едва взглянул в их сторону, продолжил расставлять бутылки по полкам, но, когда обернулся обратно к залу, вздрогнул. На высоком барном стуле сидел зеленоглазый чужак, задумчиво вертел в руках солонку и в упор, совершенно трезвым взглядом, смотрел на Рина. За спиной мужчины маячила, откровенно скучая, его белокурая красотка.