Спящий город - [56]
— А что делать? — голос Хранительницы зазвучал подозрительно торжественно: — Боюсь, сейчас судьба всей нашей грандиозной авантюры в ваших, Юрий Сергеевич, руках! Если хоть один из наших непрошеных гостей пересечет городскую стену — щит не выдержит. Ну а что будет дальше — вы знаете… — Она отвела глаза. — Так что — к бою, товарищ генерал…
— И почему я не родился в какой-нибудь ихней Америке? — с неискренней тоской в голосе посетовал Музыкальный. — Опять, значит, "ни шагу назад" и "стоять до последнего"? Ладно… — Он махнул рукой. — Значит, такая уж у нас, славян, судьба — никогда не отступать… Пошли! — Юрий Сергеевич бросил бинокль Крюку, словно проверяя его реакцию. Бинокль Крюк поймал. — Спускаемся, коллеги. Крюк, собери людей — кажется, пришла пора и нам немного поработать. Пошли…
— А вот и я! Надеюсь, рады меня слышать? — Вернувшийся бесполый и бесплотный голос неприятно резанул внутренний слух людей, болезненной занозой шевельнулся в их мыслях. — Что-то мне подсказывает, что не очень. Какая досада, а я так надеялся, что мы станем добрыми друзьями до самой вашей смерти! Тем более что ждать уже недолго. Кстати, позволю себе потешить ваше тщеславие, майор, — вы избрали верное направление. Хотя, конечно, надеяться разыскать меня за — сколько тому вас времени? — сутки просто глупо. Если у вас нет крыльев за спиной. Ха-ха… — и, словно посчитав, что этого недостаточно, повторил: — Ха-ха-ха… Так о чем это я? Да, вы движетесь в верном направлении, однако путь ваш, с моей точки зрения, слишком скучен. Пора вам познакомиться с моими верными охотничками, моим лучшим творением за все прошедшие годы! Я чувствую — они уже близко. Гораздо ближе, чем вам хотелось бы! — Голос замолчал, будто позволяя людям собраться с их собственными мыслями, однако — в отличие от прошлого раза — никуда не исчез.
Московенко вопросительно взглянул на своих бойцов и, легонько коснувшись пальцем лба, приложил его к губам (отлично понимая, впрочем, что никто из них просто физически не сможет вообще ни о чем не думать). Окунь, естественно, не удержался от язвительного комментария:
— Ну, некоторым из нас это не составит особого труда, командир. Вот если бы вы приказали наоборот — начать усиленно думать — тогда да, тогда, конечно, проблема! — и многозначительно кивнул головой куда-то себе за спину. Отлично понявший, кого он имеет в виду, Зельц криво усмехнулся, но промолчал.
— Андрей, хватит. Не время. Он и так знает о нас, похоже, все. И, значит, будет постоянно опережать нас хотя бы на шаг. Я просто ума не приложу, что делать… — Московенко говорил абсолютно ничего не значащие слова, а сам лихорадочно писал на вырванном из своего командирского блокнота листке, стараясь не думать о появляющемся на бумаге тексте: "Мужики, думайте о чем угодно, только поменьше конкретных деталей операции. Шевелите мозгами, загружайте его любой фигней, только отвлеките от меня. Я постараюсь что-нибудь сделать".
Спецназовцы поняли — вернувшийся в мысли людей голос удивленно-задумчиво пробормотал:
— Хм, прапорщик, я и не знал, что мужские особи вашей примитивной расы настолько подчинены половому инстинкту. Интересно… О-о-оченъ интересно… А вы зверь, лейтенант Окунев. Неужели вам действительно доставляет удовольствие вспоминать лица всех этих сотен убитых вами людей? Хм… Нам надо пообщаться с вами в иной обстановке…
Московенко удивленно взглянул на сосредоточенного как никогда Окуня: если Анаболик, похоже, пошел по пути наименьшего сопротивления, размышляя о приятных его сердцу (и не только сердцу) амурных материях, то Окунев, видимо, истолковал его приказ "думать о чем угодно" несколько своеобразно: чего другого, а фантазии ему было не занимать. Словно в подтверждение этого компьютер-телепат потрясенно переспросил:
— Вы сбросили атомную бомбу на целый город?! И высадились на Луну и Плутон без скафандра?! Да, пожалуй, вы правы — электрический стул очень даже приятное изобретение… Что значит "никто не знает, что Кольцо Всевластия у меня"? Да вы же просто мой незнакомый друг! Ах, как приятно встретить родственную душу! Не знаю, что такое "рыцарь Джедай",[62] но мне безумно жаль вас терять! О, если бы я мог остановить моих маленьких питомцев! Как жаль что я не знал, какие пропасти зла таятся в ваших головах мои незваные, примитивные, многоклеточные друзья. — Ух, а вот это уже грубо — я всего лишь гениальный биокомпьютер, и то, что вы хотели бы со мной сделать — абсолютно нереально. Для этого вам пришлось бы сначала предоставить мне подобное вашему тело…
