Спящая Красавица - [10]

Виктор вошел в комнату следом за Сашей. Мистер Льюис тут же поднялся со своего места, сжав в руках шляпу так сильно, словно та была виновницей всех его бед и теперь могла что-то изменить.

— Я разбужу ее, — Виктор не стал медлить. Ему казалось, что затягивать с ответом неправильно, а долгие объяснения причин и условий можно оставить и на потом. Сейчас это было совершенно не нужно. — Я разбужу ее, хотя не могу сказать, сколько времени это займет.

Дэвиэна разочарованно покачала головой и отошла к окну. Саша села на стул у кровати, склонив голову набок и не отводя от Виктора пытливого взгляда. Виктору снова стало жутко, он почти ощутил, как по спине пробегается холодок.

— Вы поняли это по температуре в комнате? — на пару мгновений обернулась Дэвиэна. В ее голосе слышалась досада и осуждение. Мистер Льюис посмотрел на нее сощурившись, но промолчал. Он словно боялся смотреть на Виктора, но, похоже, ловил каждое его слово.

— Саша сказала очень дельную вещь, — начал Виктор. Сомнение Дэвиэны было ему понятно. Она наверняка была уверена, что сейчас Виктор начнет подгонять все происходящее под интересную ему версию. Ведь теперь мистер Льюис будет ему платить. Ежемесячно. За то, что он сделать не сможет. — Здесь просто есть какое-то свое привидение. Или домашний дух, как их здесь называют? Домовые? — он пожал плечами. — Грейс не могла стать причиной перепадов температуры, потому что она ещё жива…

— Но ведь Вы сказали, что это из-за нее, — Дэвиэна снова развернулась. — Вы что, соврали мне?

— Мне нужно было Вас хоть немного убедить. Чтобы Вы стали говорить со мной, — Виктор виновато улыбнулся. — Или Вы предпочли бы, чтобы я махал у Вас перед глазами маятником, применяя гипноз?

Дэвиэна не ответила.

Мистер Льюис сделал шаг ближе к Виктору. Казалось, что он теряет равновесие, должно быть у него кружилась голова. Виктор едва ли мог представить, что он чувствует, но где-то на самой границе сознания он чувствовал то же самое.

— Дэвиэна, вы знаете, откуда я?

— В смысле?

— Кто я. По национальности, — Виктор отошел от мистера Льюиса и снова подошел к столу.

Ему было неловко даже просто ощущать на себе взгляд этого человека. Оливер не произнес ни слова за последние минуты. Он просто ловил каждое слово Виктора. Так, словно от этого зависела его жизнь. Впрочем, от этого и правда, наверное, зависела жизнь. Пусть и не его.

— Я шотландец, Дэвиэна, — продолжил, наконец, Виктор. — В Шотландии есть одна… легенда. В ней рассказывается об убитых горем родителях, сын которых погиб. С небес спустился Ангел и вернул им сына. Но не в облике человека, а в облике маргаритки, — он снова покрутил в руках один из ежедневников. Погладил пальцами обложку, словно пытаясь то ли прочувствовать текстуру, то ли представить себе, как бы держала его в руках Грейс. — В вашем сне Грейс постоянно вытаскивала из волос маргаритки. Целыми клочьями, много-много. Не так ли?

Он не смотрел на Дэвиэну, но догадывался, что она кивнула ему, пусть и после паузы.

— Она делала это, потому что хотела, чтобы вы знали, что она жива, — Виктор пролистал пару страниц записной книжки, прислушиваясь к тому, как они хрустят. — Венок, который она вам дала, предназначался тому, кто должен будет спасти ее. В средневековье дамы дарили такие своим рыцарям, если не могли дать точного ответа о руке и сердце, — Виктор отбросил ежедневник в сторону и сел на стол. У него самого возникали вопросы по мере того, как он объяснял все, но пока озвучивать их было слишком рано. — Она ждала меня. Ждет меня. Поэтому маргаритки.

— А яблоневая веточка? — Саша вновь склонила голову набок.

— Я думаю, что и у нее есть значение. Просто я не помню его…

— Цветы? — прервал его мистер Льюис. — Вы думаете, что сможете разбудить мою дочь из-за… цветов? — он, казалось, не знал радоваться ему, или отчаиваться. Виктор понимал его. Маргаритки не были чем-то, что могло стать хорошим доказательством.

— Не только, — ответил Виктор, затем помолчал какое-то время, опустив голову.

Он вспоминал те моменты, когда Пенелопа не отказывала ему в позволении увидеть мир, точнее, Безмирье ее глазами. Когда она брала его с собой в путешествия. Он вспоминал высокие деревья, кора которых всегда блестит от влаги и мягка из-за мха. Вспоминал полуразрушенный замок — миниатюрный, словно нелепая пародия на настоящий. Он вспоминал и живущих там старух. Одинаковых и разных одновременно. И таких страшных, что он до сих пор иногда просыпался в холодном поту, стоило увидеть их во сне.

Тогда Пенелопа водила его туда, потому что они звали его, хотели сказать что-то. И каждое их слово он помнил отчетливо. Но сейчас дело было не в нем и, пожалуй, даже не полностью в них.

— Что, если я скажу Вам, Оливер, что Ваше представление о духовном мире неправильно? Что нет конкретного Ада и конкретного Рая, и каждый человек попадает в то место, которое заслужил по вере?

Мистер Льюис глубоко вздохнул и кивнул. Слова Виктора, похоже, были ему не по душе, но он не мог и не хотел спорить сейчас.

— Я не совсем понимаю, о чем Вы, но допустим.

— Дэвиэна, в Вашем сне, Вы не пробегали мимо замка? Такого небольшого. Словно уменьшенная копия полноценного. Из серого камня, с разрушенными башнями и осыпавшейся черной черепицей?