Спящая красавица - [27]

Он поднял трубку внутреннего телефона и попросил секретаря пока не соединять его с городом.

Что бы ни было, что бы ни случилось — в будущем году он обязательно должен съездить в отпуск. Нервное напряжение и физическая усталость уже мешают ему нормально работать, он должен отвлечься, рассеяться. Ведь для этого не так много нужно — укатить километров за тысячу, подальше от всяких опер и концертных залов, найти комнату без телефона и хорошенько отоспаться.

Такого идеального места нет, но почему бы и не помечтать немного А эта история в третьем районе сектора L—Z довольно-таки прозрачна. Часто склонность искать решительно во всех случаях нечто важное, значительное приводит к ложным выводам. Пустая трата силы и драгоценного времени. Это плохая черта. Не разумнее ли поступать наоборот — стараться не усложнять, а просто находить разгадку?

Итак, противник совершает нападение одновременно в двух пунктах — наиболее беспокойных в системе нашей обороны. Сосредоточивает значительные огневые средства. Имитирует начало серьезного вооруженного инцидента. Причем действует внезапно. Но в каких метеорологических условиях все это происходит? В самых отвратительных: густой туман, непроницаемый мрак, дождь. Противник хочет испробовать, как будет действовать наша оборона, если нанести внезапный удар в самых неблагоприятных атмосферных условиях, — вот в чем суть этой затеи. Все проще простого, и нечего тут голову ломать!

Обстановка прояснилась ненадолго. Характер диверсии в секторе L— Z был действительно установлен, но чего стоит эта примитивная авантюра по сравнению с таинственным «Гермесом»?

Полковник Манов потребовал от радиопеленга горной службы все материалы, касающиеся этого передатчика, снова просмотрел расшифрованные радиограммы. В них был полный разнобой, каждая словно бы касалась чего-то совсем иного, не имеющего ничего общего с остальными, а символические кодированные выражения могли привести в отчаяние самого способного, самого проницательного дешифровщика.

Полковник вызвал к себе начальников отделов, но совещание кончилось тем, что перед ним выросла уже целая юра догадок и предположений. Что касается ожидаемой передачи «Гермеса», то все сошлись на том, что дело может погубить возможная заминка, связанная с расшифровкой радиограммы. Эта заминка неизбежно приведет к тому, что выполненный «заказ» будет передан по назначению. А это значит, что какие-то сугубо важные документы, экспонаты или секретные данные, собранные агентом «Гермеса», безвозвратно уплывут в чужие, вражеские руки.

Заминка или неудача в расшифровке вполне возможны: «Гермес» на редкость крепкий орешек.

Слово взял старший шифровальщик отдела радиопеленгаторной службы. Это был красивый, элегантно одетый мужчина, из карманчика его пиджака всегда выглядывал краешек белейшего платочка. У него был приятный мягкий голос, а с лица никогда не сходила веселая улыбка, обнажавшая два передних золотых зуба. Он улыбался, даже когда говорил о вещах не очень веселых.

— А вы помните историю с посылкой пенициллина на Ближний Восток? — начал он. — Разве нашли бы мы тогда преступника, если бы нам не удалось вовремя прочесть последнюю шифрограмму радиопередатчика «Места»? Той самой «Месты», которая действовала всего лишь в тридцати километрах от места передач «Гермеса»? — Он улыбнулся и помолчал немного. — Впрочем, я давно убедился, что между нынешним «Гермесом» и тогдашней «Местой» нет по существу никакой разницы. После того как мы нанесли по ней удар, «Места» несколько передвинулась на северо-запад, переменила имя, но в остальном осталась прежней. Это я так, между прочим. Раз уж речь зашла об истории с пенициллином, то стоит вспомнить радиограмму-анаграмму. Кто установил порядок чтения анаграммы, чьи знаки были так искусно и хитроумно разбросаны по невинному тексту, содержащему описание красот морского заката? Два дня мы бились над этим текстом, ослепли от напряжения и в конце концов подняли белый флаг. Припоминаете? — Он весело засмеялся, словно рассчитывал, что это воспоминание очень развеселит слушателей. — И вот тогда, — продолжал он, — полковник Манов вспомнил про бывшего сотрудника шифровального отдела, видного профессора Найдена Найденова. Утопающий хватается за соломинку, не так ли? Но, как вам известно, в данной области этого человека не то что с соломинкой, но с древесным стволом, со спасательным судном, да и, пожалуй, с океанским пароходом нельзя сравнивать. Ведь он был внештатным секретным сотрудником отдела, а принес нашей контрразведке такую огромную пользу, какую не способны были принести все мы, дешифровщики, вместе взятые, за всю нашу службу. — На его лице снова расцвела веселая улыбка, словно высказанная им похвала относилась не к другому, а к нему самому. — Полковник Манов вспомнил об этом человеке в тот самый момент, когда наш дешифровочный корабль стал идти ко дну. Впрочем, вы сами понимаете, что в коварнейшем море шифра множество подводных скал, а дно его перенаселено утопленниками, жертвами многих кораблекрушений. Простите меня за это пышное, а может, и неуклюжее сравнение, но это истина, и притом довольно печальная. Электронная машина, несомненно, станет большим подспорьем, но что она сможет сделать, столкнувшись с условными обозначениями и символами? Представьте себе, что я и X., находящийся по ту сторону границы, условились под существительным «вода» подразумевать «человек», а под глаголом «пить» — «убивать». Этот самый X. присылает мне шифрованную радиограмму: «Выпей воды». Ну, хорошо, допустим, электронная машина с успехом выпутается из шифровых джунглей и, вместо того чтобы потратить день, за одну минуту выдаст нам выражение «Выпей воды»'. Но дальше-то она не пойдет. Она же не может перевести слова «Выпей воды» — словами «Убей человека»? Так вот, безбрежное море условных обозначений и символов едва ли когда-нибудь обмелеет настолько, что станет нам по колено.