Спящая красавица - [4]

Я спустился с пригорка, пересек долину, перешел по трем тесаным, пригнанным друг к другу бревнам неширокую, но довольно глубокую речку с прозрачной водой и подошел к валу. На стене, возле башни со входом, сидел, свесив наружу ноги, охранник с копьем. Копье стояло рядом, прислоненное к башне. Дверь в башне была закрыта.

Обычно днем двери в редких укрепленных поселках открыты. Днем часть жителей занимается хозяйством за пределами поселка, – кто собирает съедобные плоды и злаки, а кто в это время охотится на дичь. Двери закрывали только в ранние сумерки.

Охранник с интересом наблюдал, как я подхожу к холму. Я поднялся по неровным каменным ступеням к башне, задрал голову и, щурясь от солнца, уставился на охранника. Мы помолчали, разглядывая друг друга. Первым не выдержал охранник.

– Ну и чего надо? – неприветливо спросил он.

– А ты как думаешь, дорогуша, чего надо рассказчику? – ласково спросил я.

– Кому-кому? – насмешливо поинтересовался охранник. – Разбойнику или рассказчику? Не расслышал я!

– Судя по запертой двери, вы все тут страшно боитесь разбойников? – вкрадчиво проговорил я.

– А ты – не боишься? – ухмыльнулся охранник.

– А чего мне их бояться? Если вы боитесь нападения той стаи, что промышляла по соседним селениям, так можете больше не бояться. Стаи больше нет. Извели.

– Так-таки всю? – Охранник подобрал ноги и встал на стене.

– Трое последних валяются на лесной тропе, неподалеку от опушки.

– Ты их видел? Давно валяются? Кто же это их?.. Да еще троих сразу…

– Нипочем не догадаешься.

– Ты, что ли? – с недоверием протянул охранник.

– А что, такого не может быть?

– Н-ну, не знаю… – с сомнением проговорил охранник.

– Ты забыл. Я – рассказчик. Я собираю и рассказываю новости.

– Что-то я тебя не припомню, рассказчик. У нас обычно гостил жилистый такой, невысокий, с плешью на полголовы.

– Теперь я тут буду гостить.

– А что с тем?..

Я пожал плечами.

– Обычное дело – заболел и помер. Перед смертью передал мне свои новости и просил ходить и через его селения. Вот и хожу теперь по вашим местам, мало мне знакомым. Этот поселок называется Лаен?

– Ага!.. Но про троих разбойников ты… – охранник не договорил.

– Не веришь?

Охранник покачал головой, на этот раз молча, – сомневаться в достоверности любых историй, которые передавали рассказчики, было не принято. Рассказчики – братство людей с очень хорошей памятью, они – единственные, кто связывает мир больших и малых селений воедино. Они, если когда и привирают, то самую малость – для остроты ощущений. Селение, где плохо приняли рассказчика, не накормили, не предоставили место для сна и отдыха, не дали на дорогу припасов или, тем более, оскорбили, унизили его, рисковало остаться без новостей, порой жизненно важных, – такое селение рассказчики обходили стороной. Торговцы-менялы память имели обычную, новостей не собирали и рассказчиков заменить не могли. Зато могли перестать заходить в такое селение. Если рассказчики о нем умалчивают, значит можно считать, что его больше нет.

Охотник скрылся за стеной. Вскоре я услышал, как загремело бревно, запирающее дверь. Заскрипели каменные подпятники – дверь медленно отворилась. Я шагнул в холодную полутьму башни.

– Где тут у вас Дом для скитальцев? – спросил я. Эхо гулко запрыгало по каменным ступенькам башни, уводящим наверх, к наклонной каменной крыше.

– Рядом, – с готовностью сказал охранник. Его эхо запрыгало вдогонку за моим. – Я отведу. – Он налег на тяжелую дверь, закрывая.

– Не надо, – сказал я. Дома для скитальцев всегда отличались от остальных домов – значком на стене, рисунком над дверью или орнаментом вокруг дверного косяка. – Просто скажи, куда мне – направо, налево?..

– Направо.

Вторая дверь, из башни в поселок, распахнута была настежь. Я вышел и остановился, чтобы оглядеться и немного освоиться. Дома и впрямь были большие, круглые, двухэтажные – судя по высоте, на каменной основе, с глиняными, тщательно заглаженными стенами, с высокими куполами крыш, закопченных поверху – там, где сделано отверстие для дыма от очага. Большинство домов – с пристройками. Двери в домах открыты, оттуда доносятся вкусные запахи жареного и вареного мяса, печеной рыбы, свежих лепешек. Снаружи, возле дверей, женщины трут зерно в каменных зернотерках, шьют, сучат пряжу из растений, переговариваются.

Мастерские не отличаются от жилых домов. Разве что доносятся оттуда стук и скрип камня о камень и мужские голоса, – мастера на охоту не ходят и ценятся выше, чем охотники.

В нескольких шагах от меня две молодые женщины, вероятно подруги, увлечены разговором, рядом с ними на вымощенной плоским камнем дорожке стоят кожаные сосуды для воды в оплетке из прутьев. А вокруг домов носятся дети, визжат и смеются. Подростков постарше не видно. Они наверняка в лесу – парни учатся охоте, а девушки собирают съедобные плоды.

Их прежний рассказчик, между приступами кашля с кровавой мокротой, успел поведать, что этот укрепленный поселок – самый большой во всей обширной округе. Здесь торговцам-менялам всегда есть чему порадоваться, чем нагрузить носильщиков, – в поселке есть свои резчики по дереву и кости, здесь делают каменную посуду и отличные копья – ровные, отполированные, с кремневыми и обсидиановыми наконечниками. А вот обсидиан в здешних горах не встречается, его приносят торговцы-менялы.