Спойлеры - [10]
Все. Ридер мне тогда зачем??? Блин, ну это всяко лучше, чем с родителями все время тусить и разговаривать. Я ж не знаю, зажмут они денег на инет за бугром или нет.
Офлайн. Мама дома жжет.
Мама: Захар, я тут на работе рассказала коллегам, что ты ни с того ни с сего вдруг стал читать литературу на каникулах. Очень странно, говорю я им, это выглядит. Никогда не читал и вот вдруг – раз! Но смешно. Кинула им ссылку на твою «Барышню-крестьянку». Они говорят: ну да, странное занятие для мальчика на каникулах. Но пишет смешно. Может, говорят, влюбился?
(Ачуметь, коллегам она показала. Мам, ты допрыгаешься и вообще мои посты видеть не будешь.)
Я: Нет.
Мама: Хотелось бы знать истинные причины твоих поступков. Лето, а ты дома сидишь.
Я: Я не сижу.
Мама: Сидишь.
Я: Лето дождливое.
Мама: Сходи куда-нибудь.
Я: Я хожу.
Мама: Куда?
Я: Потренить.
Мама: Ну а все-таки – почему?
Я: Экзамен в одиннадцатом сдавать буду. И это… дай денег, пожалуйста, на ридер, купить хочу.
Мама: А тот? У тебя же был.
Я: Зачитал до смерти.
Мама: Дам после Турции.
Я: Мне сейчас надо, я в Турцию взять с собой хочу.
Мама: Ты в Турции книжки читать собрался?
Как пишут классики, немая сцена.
На самом деле на хрена я это делаю? Да чот даже интересно стало, что они там понаписали. К тому же все легко очень даже с нашим временем монтируется: как-то все либо похоже, либо наоборот. Короче, кип он мув ит, хрен с вами.
Офлайн. Мама дома снова жжет, аж прям полыхает. Не можем теперь поесть спокойно без разговоров: я теперь звезда в ее отделе. Мама умная, блин, посты не расшаривает, она их копирует, а потом коллегам шлет почитать. Я пытался ее закрыть, но она не только умная, но еще и подозрительная. Что это, сынок, ты писать перестал, постов твоих не вижу. Открыл обратно – мать все-таки. В конце концов, я ж без мата, обсуждаю с одноклассами произведения великих классиков, не чо-то там.
Мама: У нас Наталья Валерьевна вышла из отпуска.
(Мне точно нужно об этом знать?)
Мама: Я ей рассказала про твои посты.
(Слава впереди меня бежит, да, мам?)
Мама: Она и говорит: «Да вот у меня сын „Горе от ума„читал и кричал: „Что за фигня? Я ничего не понимаю! На каком языке вообще написано?“»
(Я не ору, но при этом я не молодец, всё какие-то подозрения.)
Мама: Она и говорит: «Ну, я потратила один вечер – прочитала ему „Горе“ вслух и по ходу пьесы объясняла ему все, что непонятно».
(А я вот сам допираю до всего, представляешь.)
Мама: И, говорит, сын, который так-то отличник, сказал: «Теперь все понятно. И то, что Грибоедов написал, очень можно и про наши дни сказать».
(Кстате! Вот на кого надо еще навалиться со всей мощью бунтующего подростка – на товарища Грибоедова.)
Я: Это вот ты сейчас очень правильную информацию озвучила.
Мама: Что?
Я: Пойду почитаю. Актуального Грибоедова.
Мама: (молча провожает меня взглядом).
Представьте, френды, такую ситуацию: ваш дружбан уезжает на три года, ну например, в Москву. Живет там себе, потом приезжает и начинает понты колотить: «у вас все те же на манеже», «фу, деревня», «колхозаны», «фу, ацтой». Что хочется сделать в такой ситуации? Правильно, подвинуть ему корону лопатой. Либо корона сядет, как надо, и не будет давить ему на мозг, либо дружбан не поймет тонких намеков и продолжит чморить некогда родные просторы и проживающих на них. Вам, канешн, это будет обидно, и вы, возможно, скажете: «Вася, ты дятел. Вали в свою Москву обратно». Вася будет глубоко оскорблен, будет думать «да чо не так-то» и уедет.
И это я вам сейчас задвинул не какую-то там гипотетическую ситуацию, а вполне реального Грибоедова. Это был краткий пересказ пьесы «Горе от ума», пропущенной через мое несовершенное и критически настроенное сознание.
Вот и Чацкий. Приехал спустя три года в Москву, пошел первым делом к любимой девушке, получил по щам – та обиделась на разные его подколы, вбросила, что он псих, и все поверили. Чувак обиделся и уехал. Вот что оставил потомкам Грибоедов.
Мне всегда интересно, какой чувак это все понаписал, поэтому иногда я заглядываю в биографии наших великих. И вот что есть у Грибоедова. Как его звали, легко запомнить. Как Пушкина – Александр Сергеич. Стрелялся на дуэли, как Пушкин, только повезло Грибоедову больше: попали в руку. Из-за какой-то балерины (по картинкам – страшная шокапец). Отказался ехать на службу в США. Действительно, чего там, в 1818 году, в США было интересного? Ну, присоединили пять штатов, индейцы бегают – фигня какая-то. А поехал Грибоедов в Персию, и его там растерзали религиозные фанатики прямо в российском посольстве. Нет, шансы-то не погибнуть у него были: он то уезжал, то возвращался в Персию. Ну и в итоге вот. Международный этот скандал персидский шах замиривал с русским императором какими-то охрененно дорогими драгоценными камнями.
Лайки, дизлайки – все как обычно.
Симашова: Ну-ну. Канешн, обидишься тут, когда твой парень уехал, потому что «охота странствовать напала на него». Вообще укатил без всяких объяснений. Потом прикатил – и как будто не при делах, хочет, чтобы было все по-прежнему.
Пирожникова: Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, Чацкий-то, поди, знал об этом. «Река», может быть, и прежняя, это сам Чацкий уже другим вернулся, «в короне». Ты еще напиши, в чем там была суть его претензий, про что он там говорить «фу, ацтой» начал. В этом же самый прикол-то был.
Этим летом Саммер Эверетт отправится в Прованс! Мир романтики, шоколадных круассанов и красивых парней. На Юге Франции она познакомится с обаятельным Жаком… Или она останется дома в Нью-Йорке… Скучно? Едва ли, если записаться на курс фотографии вместе с Хью Тайсоном! Тем самым Хью Тайсоном, в которого она давно влюблена. Этим летом Саммер будет невероятно счастлива… и невероятно разбита. Ведь от себя не убежишь, как и от семейных секретов, которые ей предстоит раскрыть.
В августе 42-го герои повести сумели уйти живыми из разбомбленного города и долгие месяцы жили в эвакуации, в степном заволжском селе. Но наконец в апреле 1943-го сталинградские дети стали возвращаться в родной дом и привыкать к мирной жизни — играть, дружить, враждовать, помогать друг другу и взрослым.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.
Света открыта миру и не ждет от людей плохого, пусть они порой занимаются странными вещами и их бывает трудно понять. Катя непроницаема и ни на кого не похожа, она словно из другого мира и притягательна для Светы именно своей инаковостью. Ее хочется защищать, помогать ей и быть настоящим другом. И Света без колебаний ступает на дорожку в чужой мир, но ее безоглядную доверчивость встречают там враждебно и страшно. И дело вовсе не в том, что колдовской камень-шаролунник, попавший Кате в руки, все знает про человека… Повесть «Изо» заняла в 2018 году первое место на «Книгуру» – крупнейшем конкурсе детской и подростковой литературы на русском языке, где победителя выбирают сами читатели.
Одиночная кругосветка – давняя мечта Якоба Беккера. Ну и что, что ему тринадцать! Смогла же Лаура Деккер в свои шестнадцать. И он сможет, надо только научиться ходить под парусом. Записаться в секцию легко. А вот заниматься… Оказывается яхтсмены не сразу выходят в открытое море, сначала надо запомнить кучу правил. Да ещё постоянно меняются тренеры, попробуй тут научись. А если у тебя к тому же проблемы с общением, или проблемы с устной речью, или то и другое вместе – дело еще усложняется…
У Павла и Гуль были бабушка, мама и чудесный старый дом свидетель истории их семьи. Но все меняется в одночасье: бабушка умирает, мама исчезает, а дети оказываются в детском приюте. В новом романе для подростков Дина Сабитова, лауреат премии «Заветная мечта» за повесть «Цирк в шкатулке», говорит о настоящих ценностях: только семья и дом в современном мире, как и сто лет назад, могут дать защиту всем людям, но в первую очередь тем, кто еще не вырос. И чувство сиротства, одиночества может настичь не только детей, оставшихся без родителей, но любого из нас, кто лишен поддержки близких людей и родных стен.
У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.