Спортивный журналист - [20]

Город у нас не набожный, хоть верующих в нем и хватает благодаря расположенному здесь крошечному Библейскому институту (завещательный дар Уоллеса Хаддама). У них имеется собственный кирпичный, с медной крышей, храм, состоящий в подчинении Ассамблеи реформатских церквей Шотландии, – с хором и органом, который три раза в неделю создает оглушительный шум. Однако и о мирских делах город отнюдь не забывает.

В центре – маленькая, открытая с севера площадь в колониальном стиле, обставленная белыми домами, а вот настоящей главной улицы в Хаддаме нет. Большинство его жителей работает в каких-то других местах, нередко в корпоративных исследовательских центрах, построенных в местности совсем уж сельской. Остальные – семинаристы, или ушедшие на покой богатые люди, или сотрудники стоящей у 160-й магистрали Академии де Токвиля. На площади находится несколько дорогих магазинов со сводчатыми окнами, особенно бросаются в глаза магазин мужской одежды и другой, с ценами от производителя, – женского белья. У книжных дела идут так себе. Магазинами в основном заправляют агрессивные, сварливые разведенные дамы (некоторые были прежде женами семинаристов); магазины сообщают площади дух суетный и примитивный, напоминающий жизнь, какой ее изображают каталоги (мне эти картинки, пожалуй, нравятся). Впечатления очень деловитого наш город не производит.

Особенно видное место занимает у нас почтовая контора, поскольку мы – получатели рекламных рассылок и приверженцы покупок по почте. Тут ничего не стоит зайти, прогуливаясь по улице, в парикмахерскую и мигом подстричься или, если отправляешься ночью на одинокую прогулку, а я часто делал это после развода, получить в «Августе» даровую выпивку от старикана в клетчатых штанах, который сидит там и смотрит бейсбол и только рад услышать от тебя доброе слово об Айке, вместо того чтобы тащиться домой, к жене. Иногда, потратившись на несколько «дайкири» и пылко побалабонив о том о сем, ты можешь даже уговорить томную секретаршу страхового маклера поехать с тобой в шумный кабак на берегу Делавэра и провести там теплый весенний вечер. Подобные вечера часто заканчиваются очень недурно, и в первые несколько месяцев я провел таким манером не один из них и не пожалел об этом.

В городе проживает небольшой контингент состоятельных эмигрантов из Новой Англии, работают они по большей части в Филадельфии, владеют летними домиками на Кейпе или на озере Уиннипесоки. Живет здесь и некоторое число южан – прежде всего, каролинцев, так или иначе связанных с Семинарией, а на зиму уезжающих в Бофорт или в Монтигл. Я ни с теми ни с другими близко так и не сошелся (даже когда мы с Экс только-только переехали сюда) и принадлежу к другой, куда более многочисленной группе, которая с удовольствием живет здесь круглый год и ведет себя так, точно мы обнаружили в этих краях нечто фундаментальное, – дело тут, думаю, не в деньгах, но в определенном складе сознания: все мы учились в колледжах и узнали там, как жить, и жить правильно, никогда не покидая одного места, а теперь, когда мы повзрослели, пришло время применить эти знания на практике.

Заправляют у нас республиканцы, что совсем не так плохо, как может показаться. Это либо высокие светловолосые молодые увальни из Йеля с острыми подбородками, влажными голубыми глазами и богатым опытом временных отчислений из университета, либо отставные жулики из торговой палаты, мелкие мужички, выросшие в нашем городе, обладающие собственным кругом местных друзей и четкими консервативными представлениями о стоимости здешней недвижимости и тонкостях частного предпринимательства. Полицией ведают вечно прищуренные итальянцы – потомки иммигрантов, которых привезли сюда в двадцатых, чтобы они построили библиотеку Семинарии, и которые обосновались в «Президентском» районе, где живет сейчас Экс. И республиканцы, и итальянцы очень серьезно относятся к правилу «место жительства – это все», и жизнь города идет так тихо, что лучшего и желать не приходится, заставляя лишь дивиться – почему эта же компания страной-то управлять не может получше? (Мне повезло, я попал сюда еще с теми долларами, какими они были до 1975-го.)

С другой стороны, налоги тут высоки, как небеса. Канализационной системе очень не помешал бы облигационный займ, особенно в районе, где живет нынче Экс. Ну, зато преступлений против личности у нас не водится. Много врачей, хорошая больница. А благодаря южным ветрам климат здесь такой же целительный, как в Балтиморе.

Издатели, редакторы, авторы «Таймс» и «Ньюсуик», агенты ЦРУ, юристы из шоу-бизнеса, бизнес-аналитики плюс президенты немалого числа огромных, кующих общественное мнение корпораций – все они живут в этих краях вдоль извилистых дорог или в уединенных сельских особняках и ездят поездом в Готэм либо в Филадельфию. Даже люди услужающие, а это по преимуществу черные, выглядят довольными жизнью в своих скромных домах с брезентовыми навесами, которые образуют, выстроившись в ряд, что-то вроде клавиатуры на боковых улочках Уоллес-Хилла, за больницей.

В общем и целом жизнь в нашем городе интересной не назовешь. Ну так это-то нам и нравится.