Спокойной ночи, красавчик - [15]

– Было бы забавно, – говорит Энни. – Сэм испечет печенье.

Женщины улыбаются и уходят, направляясь к кандидату, которая призывает людей к вниманию. Сэм тянется за бокалом, заметив выражение лица Энни. – Что? – Шепчет он.

– Наверное, апельсин?

– Ты это слышала? – спрашивает он, ухмыляясь.

– Да, я слышала.

– Остроумно же?

Энни снова закатывает глаза и идет мимо него к парню с подносом шампанского. – Ладно, сердцеед. Как скажешь.

Глава 8

Сэм на работе, а я в превосходном настроении.

Сегодня утром Парочка Мямлей совершила серьезный прорыв во время сеанса, осчастливив меня. Жена-Мямля хотела провести лето в Испании, но Муж-Мямля взял проект, не сказав ей об этом. Внештатная дизайнерская работа для «Эппл» (по крайней мере, я думаю, что он сказал именно это; они оба говорят так, будто у них шарики во рту). Он не мог отказаться, и это привело к большой ссоре, что привело их к встрече с Сэмом в десять часов утра и осознанию вредной и давней динамики между ними. Все оказалось связано с придирчивостью матери Мужа-Мямли, и этого уже многовато, чтобы вдаваться в подробности, но их хорошие новости и свежий аромат осени привели меня в сказочное настроение.

Я уже почти не помню те дни в первые недели после переезда сюда, когда то и дело приходилось возвращаться к мысли, не было ли ужасной ошибкой, соглашаться на все это. Переезжать в дом, оказавшийся дырой, куда улетают деньги. Бросать большой город ради этого городка. Честнат-Хилл, штат Нью-Йорк, где каждый день похож на среду.

Но если среда будет похожа на прошлую, я полностью «за». В тот день на пути из «Фарреллс» в час дня, с багажником полным продуктов, мной через окно ресторана «Парлор» был замечен Сэм. Припарковавшись у банка и прокравшись за спиной Сэма мне удалось застать его врасплох – он разгадывал кроссворд, сидя за барной стойкой и потягивая минералку с лаймом. Мы наслаждались тихим обедом, он ел сэндвич с рыбой, а я – фирменный средиземноморский ланч. Все это было так чудесно расслабленно, совсем не похоже на обычный городской стресс, когда мне и в голову не придет заказать обед за двадцать долларов, не беспокоясь ни о чем на свете. Пока мне снова не пришлось солгать Сэму.

Уже не в первый раз он спросил, думал ли я о своих долгосрочных планах, и хотя он изо всех сил старался не высказывать никаких суждений в мой адрес, скрытый смысл был ясен. Ты хоть когда-нибудь начнешь с пользой проводить свои дни? Я ненавижу чувствовать себя глупо, и потому ложь сама сорвалась с языка.

– Забавно, что ты спросил. Так уж вышло, что как раз сегодня мне предложили стать волонтером. Гид от исторического общества Честнат-Хилла, – улыбка играет на моем лице. – Волонтерство давно казалось мне привлекательным (отчасти это правда), внезапно у меня возник порыв зайти на сайт организации (менее верно, но не исключено). Там было объявление о наборе добровольцев, а дальше оставалось только подать заявку (откровенная ложь).

Сэм был достаточно вежлив, чтобы не указывать на то, что мы оба и так знаем: у меня чрезвычайно высокая квалификация для этой (фальшивой) волонтерской работы. Но мы согласились, что это хорошая идея, и, честно говоря, мне нравилось представлять, как я развлекаю полный автобус старых сплетниц из Бостона. Указываю им на старые магазинчики, где продаются столь необходимые вещи для недавних переселенцев из больших городов. Торшеры середины века. Фермерские обеденные столы. Гамбургеры за восемнадцать долларов, к которым не имеют приличия подавать гарнир из картофеля-фри.

И хотя ложь Сэму – ужасная привычка, для меня есть вещи и похуже, чем принимать душ и выходить из дома на два часа в день, три раза в неделю (это мой примерный график). У меня есть составленный мною список культурных объектов, которые я планирую посетить в те часы, когда нужно будет выходить из дома. И, чтобы максимально использовать эту ложь, начать нужно прямо сейчас, в три часа дня в эту прекрасную среду. Мой первый день на «работе» – в Историческом обществе Честнат-Хилла. Мое настроение поднимается, когда я въезжаю на стоянку перед маленьким белым зданием. Построенное в 1798 году, оно содержит коллекцию предметов из тех времен, когда Честнат-Хилл был процветающим центром кирпичного производства, выставку артефактов времен Гражданской войны и постоянную экспозицию о семье Лоуренсов, основателей города.

Я паркуюсь рядом с единственной машиной на стоянке, темно-коричневым «Бьюиком», и поднимаюсь по трем шатким ступенькам. Лысый мужчина за конторкой, похоже, искренне удивляется, увидев меня. – Вам помочь?

– Да, я хочу посмотреть постоянную экспозицию. – Я держу в руках статью, распечатанную с сайта: «Лоуренсы – семья основателей Честнат-Хилла». Я не могу удержаться и наклоняюсь вперед, чтобы дать ему небольшой совет. – Что за банальное заглавие. Может, вы предложите что-то более вдохновляющее?

– Второй этаж, – говорит он с отсутствующим видом. – Лифт сломался, поднимайтесь по лестнице.

– Спасибо. – Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, меня волнует мысль о том, что я смогу узнать еще больше о семье, чей дом я занимаю, о химических магнатах, создавших состояние, загрязняющее землю, их усилия увековечены здесь, на втором этаже: тридцать две панели, которые не мешало бы хорошенько протереть от пыли.