Сплошные вопросы (повесть в записках) - [9]

Мы дружно смеялись, и Симонов — больше всех!

Но тут Моргунов вернулся к серьёзной стороне вопроса: «Не в обиду Вам и Вашим коллегам-писателям скажу, что с моей точки зрения надо бы ограничить присвоение офицерских званий людям, не имеющим военного образования или хотя бы практики. Конечно, военного корреспондента надо как-то аттестовать. И тут, по-моему, больше подходила недавно отменённая система, когда политический состав армии имел свои отдельные звания. Но надо отметить, что сейчас, после стольких лет войны, наконец-то стали уделять серьёзнейшее внимание к повышению качества офицерского состава. Возрождаются лучшие традиции русского офицерства, даже форма с погонами в традициях старой русской армии. А вы знаете, что создаётся так называемый „золотой фонд“ армии? Это как раз к вопросу повышения качественного уровня офицеров. Не слышали? Расскажу: при Генштабе созданы курсы, на которые отбирают молодых, наиболее образованных, имеющих боевой опыт младших офицеров. Им там читают академические дисциплины (правда, по сокращённой программе). Но основная изюмина обучения в том, что их через каждые два-три месяца посылают на фронт в качестве стажёров на различные командные должности. Понимаете? Причём должности такого офицера последовательно повышаются. Первый раз он стажёр на должности командира батальона, то есть прикреплён к действующему командиру и фактически выполняет роль его помощника. Но если, не дай бог, командир выбывает из строя, стажёр обязан временно его заменить (до прибытия нового командира). Через пару месяцев стажёра возвращают с фронта, он пишет отчёт и что-то вроде курсовой работы по заданной теме (батальон при форсировании водного рубежа и т. п.) Следующие ступени — различные должности на уровне полка, дивизии и даже корпуса! Так за год-полтора какой-нибудь старший лейтенант набирается знаний и некоторого опыта командира весьма высокого уровня. Вот эти-то ребята, по замыслу Верховного, и должны составить золотой фонд нашей армии, обеспечить её качественный скачок, обеспечить её превосходство над всеми армиями мира! Недавно у нас откомандировали одного лейтенанта на эти курсы. Правда, лично я рекомендовал нашего Стрижевского, но моё начальство не хотело его отпускать, да и не прошёл он по анкетным данным. Собственно, этого следовало ожидать. Мы капитанское звание ему уже полгода не можем пробить, наградные представления на него заворачивают регулярно… Он уже один раз был старшим лейтенантом, потом у него одну звёздочку сняли, за то, что прилюдно одну начальственную сволочь мерзавцем назвал. И к тому же зуб на него у органов. Мне наш особист нашептал, что у Стрижа с родителями не всё в порядке, и в личном деле специальная отметка есть, что-то вроде „держать и не пущать!“»

То, что майор сам упомянул в разговоре Стрижевского, дало мне возможность попросить рассказать о об этом офицере чуть подробнее, объяснив, что собираю материал для очерка по заданию редакции. Симонов тут же поддержал эту просьбу и даже высказал надежду, что если этот материал появится в «Красной звезде», то соответствующие инстанции по отношению к Стрижевскому сменят гнев на милость. «Ну, многого от меня не ждите, но своё мнение о Стриже имею и с вами поделюсь, и в любой инстанции высказать это мнение не побоюсь. Тем более уже пришлось перед особым отделом его защищать. Прислали туда нового начальника, из энкавэдэшников,— бдительный борец с врагами народа и шпионами! Он покопался в личном деле Стрижевского и решил, что Стриж недостаточно надёжен, чтобы посылать его в разведку за линию фронта! А вдруг там останется… А то, что он не один раз со своими ребятами ходил на ту сторону, добывал ценнейшие сведения, языков брал, это уже не в счёт!? А то, что он раненный с передовой не уходил!? Другой бы хоть на пару деньков, да ушёл бы в санбат, и никто не осудил бы… Это к вопросу о надёжности. Вот так же, слово в слово я и в особом отделе сказал. А ещё я не выдержал и предложил бдительному товарищу с нашими разведчиками за линию фронта или, хотя бы, в боевое охранение сходить, чтобы на деле надёжность Стрижевского проверить. А вам, товарищи журналисты, я вот что о нём скажу: это личность очень цельная, он честен в самом высоком смысле этого слова, необыкновенно корректен в общении и с подчинёнными, и с начальством. О его боевых качествах можно узнать, почитав наградные представления. Кстати, солдаты его просто обожают. И знаете — есть за что. В том числе за то, что его подразделение имеет самый низкий процент потерь. Причём заметьте: его потери не просто ниже, а намного ниже, чем у подобных подразделений. Уж можете мне поверить. Он не просто образованный офицер, он талантливый офицер! А ведь серость не любит таланты, очень не любит. Так что у Стрижа есть завистники, в том числе и в штабе. Вы, наверно, думаете: не слишком ли я его расхвалил? Не многовато ли превосходных эпитетов? Нет, не многовато, скорее маловато. Есть в нём что-то такое… Я, конечно, познакомлю тебя со Стрижом. А дальше, если обстоятельства позволят — сам всё увидишь, а не увидишь — и суда нет».