Сплошной разврат - [23]

По всему триста седьмому номеру были разбросаны вещи мужа. Ольга машинально собрала их и повесила в шкаф, попутно достала из кармана куртки ключи от квартиры и положила к себе в сумку. Она уже стояла в дверях, когда в балконную дверь что-то мелко застучало. Ольга подошла к окну и сквозь стекло увидела огромную жирную ворону. Она с детства не любила этих птиц и верила в примету, что если они постучат в окно, то обязательно случится несчастье.

— Кыш! — Ольга замахала руками, но ворона и не думала улетать. — Кыш!

Ольга открыла балконную дверь и топнула на птицу ногой.

И тут же тишину прервал громкий женский стон, потом еще. Ольга вздрогнула — кому-то плохо?

Архитектор, спроектировавший пансионат «Роща», был веселым человеком. Потому и придумал лоджии, кольцом опоясывающие этажи, без всяких там перегородок. Ходите, люди добрые, заглядывайте в окна соседних номеров.

Ольга вышла на лоджию и подошла к балконной двери соседнего номера, из которого доносились стоны. Мужа она узнала не сразу, потому что совершенно не ожидала увидеть его в чужом номере в таком виде. Алешин совершенно голый стоял посреди комнаты. Повернув голову, Ольга увидела ту, на кого он смотрел — поперек большого кресла безвольно лежала томная дама в вечернем наряде. «Что ж она стонет-то раньше времени?» — усмехнулась Ольга, перевела глаза на мужчину и в ту же секунду узнала мужа. А узнав, страшно испугалась. Первое, что она почувствовала, — неловкость. Жуткую неловкость. Ей стало стыдно перед Алексеем за то, что она застала его в такой дурацкой ситуации. «Только бы он меня не заметил, — подумала она, — господи, только бы он не обернулся».

Алешин и не думал оборачиваться. Он подошел к креслу, встал на колени перед возлежащей там женщиной и принялся медленно расстегивать пуговицы на ее платье. Ольга не хотела смотреть на это, она точно знала, что нужно немедленно отвернуться, уйти, но ее как будто парализовало. Она стояла перед балконной дверью и смотрела, смотрела, смотрела…

Она как будто превратилась в камень или в кусок свинца и ничего, кроме холода и тяжести, не чувствовала. И в то же время оценивала то, что видела. Смотреть, как ее муж обнимает другую женщину, было физически больно, но оторваться от этого не было никакой возможности. «Надо же, — думала Ольга, — а он, оказывается, весьма изобретателен».

Ольга продолжала неподвижно стоять перед окном чужого номера и тогда, когда Алешин, блистательно исполнив партию любовника, оделся и вышел из комнаты. И тут же она услышала, как в замке его номера поворачивается ключ. Ольга быстро отступила в тень, прижалась спиной к стене дома и затаила дыхание. Алешин вошел в свой номер и сразу отправился в ванную. Через пару минут он появился, завернутый в полотенце, плюхнулся на диван, набрал номер телефона, подождал, набрал другой:

— Елизавета Ивановна? Здрасьте, теща дорогая. Жена моя не у вас? Да? Вот, представьте, до сих пор нет дома, никто не подходит к телефону. Стоит мужу за порог, как сразу вечерние мероприятия. Ха-ха-ха.

Ольга изо всех сил прикусила губу, стараясь справиться с яростью. «Интересно, они всегда после этого сразу звонят женам?» — подумала она.

Алешин не спеша оделся и вышел из комнаты. Женщина в соседнем номере завозилась в постели, приподнялась на локте и пьяным голосом позвала:

— Алешин! А-ле-шин! Сладость моя, где ты?

Сладость в это время была уже в коридоре, а Ольга еще несколько секунд провела на балконе, слушая пьяный голос любовницы мужа — он уже не звала Алешина, а звонила какому-то Вадиму.

…Очнулась Ольга только в холле пансионата. Она долго умывалась в туалете на первом этаже, не обращая внимания на недовольное бурчание уборщицы: «Чего здесь брызгать, в номере, поди, умывальник есть».

Как ни странно, она смогла дойти до машины и завести двигатель.

Через десять минут Ольга Алешина неслась по шоссе в сторону Москвы, по лицу ее текли слезы, и она старалась думать только о том, что ее ждет собака Фрося, которую срочно нужно вывести на прогулку.

Глава 5 АЛЕКСАНДРА

Честно говоря, я не верила, что убийство все-таки произойдет. И потому, когда за дверью моего номера раздались торопливые шаги, потом топот многих ног, а потом протяжный женский то ли крик, то ли стон: «Уби-и-ли-и-и…», мне стало так плохо, как давно уже не было. Как будто я кого-то обманула, причем самым подлым образом; как будто твердо пообещала, что все будет хорошо, а вышло хуже некуда.

Конечно, я никому ничего не обещала, да мне бы и в голову не пришло брать на себя такую ответственность. Нет. Я не сотрудник службы охраны и даже не вахтер. И все же я была сама себе противна и чувствовала себя виноватой, потому что знала о планируемом убийстве, но ничего не сделала, чтобы его предотвратить. Потому что расхаживала с самодовольным видом среди всех этих высокопоставленных шишек, среди нашей прославленной журналистской элиты и млела от сознания сопричастности: вот какая я крутая! Нет, конечно, я думала еще и о том, какие они противные и самовлюбленные, а еще прикидывала, на какие предвыборные трюки они способны — оклеветать, залезть к человеку в постель, поставить видеокамеру в сортире… Но не убить же. Они просто пугают, думала я. А зря.