Сплетни и K-pop - [64]

Разъяренная, я испустила крик, такой громкий, что он обжег мне горло. Но так же, как и телефон, он замертво угас в студии без эха.

Девять

С тех самых пор, как мы были детьми, когда наступал День матери, мы с Оливией всегда жаловались родителям на то, что есть день для матерей и день для отцов, но нет дня для детей. И каждый раз папа всегда говорил нам одно и то же: «Это потому, что любой другой день в году предназначен для детей». Мы всегда ненавидели этот ответ, но, когда мы стали старше, шутить по этому поводу стало своего рода традицией. Поэтому, когда я узнала, что в Корее есть национальный День защиты детей, я почти не могла в это поверить. И вот настал мой первый выходной в академии.

— Вот она! — крикнул папа, когда я вышла из станции метро.

— Привет! — сказала я. — Видишь, папа, я же говорила тебе — День защиты детей!

— Ха, ты говорила! Думаю, ты была права с самого начала.

Мама, папа и Оливия ждали меня наверху лестницы на станции Дон-Инчхон. Это был один из немногих праздников, когда Top-10 давали нам время отдохнуть от занятий, и по какой-то причине родители хотели встретиться в этом маленьком городке, далеко за городом. Я подошла к ним, и папа обнял меня, притягивая к себе.

— Рад тебя видеть, малышка.

— Мы скучали по тебе, милая, — сказала мама, присоединяясь к объятиям.

— Я тоже скучала по вам, — сказала я, вздыхая. Я почти забыла об их приятном родительском запахе, и мне хотелось запомнить его, чтобы принести с собой в академию.

Мама поцеловала меня в лоб, затем обняла за плечи, чтобы хорошенько рассмотреть.

— Вау, Элис, ты так изменилась! Посмотри на свои руки, — сказала она, сжимая мой бицепс, — у тебя есть мышцы!

— И у тебя такие длинные волосы! — заметил папа, приглаживая мои волосы открытой ладонью. — Вау, они очень быстро отросли.

— Папа, это нарощенные волосы, — рассмеялась я.

— О, я так и знал. — Он подмигнул мне по-отцовски, что означало, что он определенно этого не знал.

Когда мисс Джеки впервые сказала мне, что я могу пойти домой на День защиты детей, сердце подпрыгнуло примерно на пять дюймов в груди, но снова упало, когда я подумала о том, как Оливия отшила меня в последнюю нашу переписку. И действительно, теперь она вела себя странно. Обычно она бы закричала, когда увидела меня. Она бы также побежала по лестнице метро и прыгнула на меня. Но теперь она была совсем одна, сидела на кирпичной стене и болтала ногами вверх-вниз.

— Привет, Лив, — осторожно окликнула я ее.

— Привет, — сказала она. Она опустила голову и просунула каблук туфли между двумя кирпичами.

Ладно, значит, она все еще не хочет разговаривать со мной. Это должен был быть такой веселый выходной…

— Слезай оттуда и обними сестру, — приказала мама.

Оливия неохотно спрыгнула со стены и подошла. Я хотела обнять ее, чтобы доказать, что между нами все в порядке, но вместо этого я позволила ей вяло себя обхватить.

— Так почему вы хотели устроить встречу здесь? — спросила я, поворачиваясь к родителям.

— Спроси маму, — сказал папа.

— Женщина на работе рассказала мне о заведении, которое славится острой жареной курицей. Я подумала, что было бы весело взять немного и съесть в парке. Звучит неплохо? — спросила мама.

— Э-э, да, это звучит потрясающе, — ответила я. Слова «жареный цыпленок» звучали невероятно хорошо. Я уже несколько месяцев не ела ничего, что не было зеленым и мягким, не говоря уже о жареном мясе.

На улице было тепло, один из первых дней в году, когда было слишком жарко для куртки. Мы прошли несколько кварталов на солнышке, разговаривая о новой папиной работе, мимо других семей, которые тоже отмечали праздник, и свернули на крытую улицу с переполненным рынком внутри. Там были всевозможные киоски, торгующие фруктами и овощами, с большими кадками, полными разных видов капусты и зеленого лука — и стручковых бобов, которые были длиннее, чем вся моя рука. На земле сидела женщина с корзинами сырой рыбы, у нее был маленький веер, чтобы отпугивать мух. Другой парень продавал жареную картошку с металлической тележки. Он разрезал их на одну сверхдлинную спираль и продавал на палочке.

— Думаю, нам туда, — сказала мама, указывая на длинную очередь в задней части рынка.

— Блин, посмотри на эту очередь. Должно быть, это чертовски вкусная курица, — пошутил папа.

— Пока это не холодная капуста, мне все равно, какой длины очередь, — сказала я. Я чувствовала запах кипящего масла с того места, где мы стояли, и от этого у меня потекли слюнки.

Мы пробрались на заднюю часть рынка и встали в очередь. В начале очереди женщина использовала гигантские деревянные лопаточки, чтобы бросить жареную курицу в вок.

— Я подожду здесь, — пробормотала Оливия. Она поплелась к пустой скамейке и плюхнулась на нее.

— Что с ней такое? — спросила я родителей.

— О, ты знаешь, просто капризный подросток, — сказал папа, протирая очки подолом рубашки.

— Папа, я тоже все еще подросток, — заметила я.

— Я знаю, но она только вступила в этот возраст, хотя выкладывается по полной.

Я закатила глаза и посмотрела на маму.

— Ты знаешь, что с ней происходит?

— Я не уверена, последние несколько недель она была довольно тихой, — ответила она.