Сплетение песен и чувств - [2]

– Снова стоим, не работаем? – громко и издевательски спросил он.

– Неа, в одной коробке не хватает, пересчитывает.

Мастер вздрогнул и мгновенно забыл об Артёме.

– Ах ты, сука, а нам потом рекламации приходят!

– А материться не надо, а, – Ира начинала вскипать. Ее уже далеко не в первый раз ловили на том, что она не докладывает мороженое в коробки. Несколько раз приходили жалобы из магазинов, которые при приемке товара не поленились его пересчитать. Начальство устроило ревизию: во время одной из смен бригады Артёма за спиной стояли начальник цеха и инженер и внимательно следили за укладчицами. Двоих из них, в том числе Иру, уличили в нерасторопности и оштрафовали, правда, ненамного.

Мастер неистовствовал. Прибежала Жанна; на бегу, словно старый и не очень исправный паровоз, выдыхая табачный дым. Они с Ирой друг на друга орали.

«Бабские разборки, – подумал Артём. – Что за работа, хотя, платят не так и плохо. Еще месяц поработаю, и ноги моей здесь не будет».

Артём нащупал висящие на шее провода от наушников, включил плеер, сделал громче. Сразу и мастер, и бригадир, и Ира с ее сплетнями и приставаниями оказались где-то далеко, несмотря на то, что заклеивая коробки, Артём продолжал все это созерцать.

Смена заканчивалась. Артём почти не чувствовал ног, как будто бегал на очень длинные дистанции – и это повторялось раз за разом. Артёму было семнадцать – и еще никогда он не уставал настолько сильно. Когда он работал первые дни, ему казалось, что работа эта просто для него непосильная. Спустя почти два месяца он чувствовал усталость, но вполне с ней смирился.

«О чем думает сейчас Алинка? Чем занимается? Вспоминает ли обо мне? – Артём шел по пустырю за хладокомбинатом и размышлял. – Нет, наверняка вспоминает, как же без этого».

Он не носил с собой на работу телефон. На предприятии было полным-полно случайных людей, замки в шкафчиках были не настолько надежными, чтобы им безоговорочно доверять. А брать с собой в цех телефоны не разрешали – их звонки сильно отвлекали, к тому же были случаи, что трубки проваливались в канализационные ниши в полу или тонули в ведрах с вареньем и карамелью.

Рисковать Артём не хотел: чтобы купить, пусть и простенький, мобильный телефон, ему пришлось два дня вкалывать в автомастерской. И если обычно он подавал инструмент или помогал мыть машины, то в тот раз его попросили ассистировать мастеру, который менял покрышки. Стояла поздняя осень, неожиданно похолодало, пошел снег, и в автомастерскую выстроилась огромная очередь. Хозяином автомастерской был отец одногруппника Артёма, Паши. С одной стороны, он был благодарен ему за возможность заработать немного денег, с другой – понимал, что в чем-то все это экстремально и отчасти нелепо: к автомобилям Артём был совершенно равнодушен.

В общежитии пахло жареной картошкой и чем-то тухлым. Артём зашел в комнату – на три месяца он остался в ней совершенно один, все остальные разъехались на лето. Часы показывали полночь. За окном было совсем светло, как бывает светло-летней петербургской ночью, стоит только вспомнить ее зимний вариант. На телефоне Артёма ждало непрочитанное сообщение: «Привет! Как дела? Работаешь? А у нас в Архангельске тепло.

Я купалась сегодня. Целую, твое Солнце».

Артём уселся на стул писать ответ. Конечно, он написал, что у него все хорошо, что работает и думает о ней каждую минуту, ждет, когда они снова увидятся. Никакой реакции. «Видимо, уже спит» – подумал Артём. Спать хотелось и ему.

Душ был на этаже в конце коридора. Из-за одной из дверей раздавались стоны, за другой кто-то слушал группу «Кино», где-то громко матерились – вокруг кипела жизнь, а Артёму хотелось спать. Он плелся в душ и думал об Алине. В какой-то момент ему захотелось, чтобы так же стонала Алина, а он обнимал ее и…

Артём поморщился. Это было слишком банально, предательски банально. Разве в этом смысл отношений? Все это – обыденность, достойная лишь того, чтобы таковой являться, но не более.

В душе вода из горячего крана текла тоненькой струйкой и была едва теплой. Артём выругался, но это было совершенно бесполезно. Его никто не слышал, да и если бы услышал, ничего бы толком не изменилось.

«Хорошо, что вообще на лето горячую не отключили – думал он. – Все-таки своя котельная, и на том спасибо. Цивилизация, прогресс. Спасибо государству за наше счастливое детство. И юность. Не согнемся. Стерпим.

У нас в деревне вообще не знают, что такое горячая вода. Ее просто нет, и не ожидается».

Запах шампуня был каким-то сладковато-опьяняющим. Артёму показалось, что от него даже сильнее хочется спать. Он вывернул кран с холодной водой. Из душевой лейки с силой вырвался ледяной, безжизненный поток. Артём подставил под него голову. Так он стоял несколько минут, потом обтерся, натянул штаны и поплелся обратно в комнату.

Он хорошо помнил, как закрыл дверь, сел на кровать, налил из чайника в кружку немного холодной воды и с жадностью ее выпил.

Потом подумал об Алине, мысленно обнял ее.

Было тихо.

Артём проснулся в десять утра с чувством, что он даже не ложился. На телефоне его терпеливо дожидалось смс-сообщение: «Доброе утро! Какой-то ты странный. Устаешь или прикидываешься?». Отвечать не хотелось. С каждым днем Алина все больше задевала самолюбие Артёма, словно не доверяя тому, что он чувствовал и к чему стремился.