Список заветных желаний - [21]
Я закидываю руки за голову. Эндрю тут ни при чем. Мама права. Я сама скрывала свое истинное «я». Позабыла о собственных мечтах и пыталась стать такой, какой меня хотел видеть Эндрю, – нетребовательной, покладистой, необременительной.
Снова поворачиваюсь к своему спящему бойфренду. Почему я с такой легкостью отказалась от жизни, о которой мечтала когда-то? Неужели мама опять права и я забыла о своих мечтах ради обреченной попытки заслужить одобрение Эндрю? Одобрение, которого так и не удостоил меня отец. Нет, это просто смешно. С тех пор как я решила, что мнение отца ничего для меня не значит, прошли годы. Так почему же я не стремилась к достижению собственных жизненных целей? Потому что цели Эндрю были иными, но я приняла их как свои? Спору нет, подобная версия свидетельствует о моем великодушии и склонности к самопожертвованию. Но надо признать, это просто откровенная лесть самой себе. Как ни печально, существует другая причина, куда менее благородная.
Я боюсь. Боюсь остаться одна. Знаю, что подобный страх говорит исключительно о моей слабости и трусости. Расставшись с Эндрю на нынешнем этапе своей жизни, я затею рискованную игру. Разумеется, я могу встретить другого мужчину. Но, учитывая, что мне уже тридцать четыре года, шансы не столь велики. Это все равно что перевести все свои сбережения из солидного банка в какой-нибудь сомнительный хедж-фонд. Можно получить огромную прибыль, но можно остаться ни с чем. Все, чего я сумела достичь, исчезнет в мгновение ока, и моя жизнь превратится в груду обломков.
В половине третьего я вылезаю из кровати, спускаюсь вниз и устраиваюсь на диване. На кофейном столике замечаю свой мобильник, подмигивающий красным огоньком. Читаю сообщение, отправленное без десяти двенадцать.
Расслабься. Тебя ждет сокрушительный успех. Постарайся выспаться.
Конечно, это послал Брэд.
Я расплываюсь в улыбке, сворачиваюсь калачиком под пледом и подсовываю под голову диванную подушку. На сердце у меня тепло, словно кто-то поцеловал меня на ночь и принес стакан молока.
Я все же получила утешение, которое хотела получить от Эндрю.
Огромный зал клуба «Третье побережье» забит до отказа. Гул голосов, шарканье ног, лица, слившиеся воедино. Напротив невысокой сцены стоит несколько круглых столиков, у задней стены – стойки баров. Посетители, толпящиеся вокруг них, вытягивают шеи, чтобы наблюдать за представлением. Какого черта все эти люди приперлись сюда в понедельник вечером? Им что, не надо рано утром вставать на работу? Я сжимаю руку Брэда, сидящего напротив, и говорю во весь голос, перекрикивая шум:
– Поверить не могу, что позволила втянуть себя в подобную авантюру! Мне хочется провалиться сквозь землю. Или раствориться в воздухе.
– Семь минут на сцене, и пункт восемнадцать выполнен! – наклоняется ко мне Брэд. – Поставишь галочку и сможешь со спокойной совестью переходить к девяти оставшимся пунктам.
– Хороший стимул, ничего не скажешь! Значит, вдоволь накривлявшись, я смогу со спокойной совестью устраивать лошадь у себя в ванной и налаживать отношения со своим мертвым папочкой?
– Прости, – Брэд указывает на уши, – ничего не слышно.
Я отпиваю мартини и поворачиваюсь к подругам.
– Классно выглядишь! – кричит Шелли.
– Спасибо. – Я бросаю взгляд на свою футболку. На груди надпись: «Не доверяй проповеднику со стояком!»
Очередной взрыв хохота заставляет меня взглянуть на сцену. Там какой-то долговязый рыжеволосый тип упражняется в остроумии по поводу красоток и их прелестей. Похоже, любимец публики. Мне, значит, выступать после него. Везет как утопленнице! Взгляд мой падает на толстомордого парня за столиком напротив. Перед ним бутылка пива и три стакана с какой-то выпивкой. Он орет, свистит, машет руками и всячески выражает свое одобрение.
Ведущий выскакивает на сцену и берет микрофон:
– Наши аплодисменты Стиву Пинкни.
Рев и оглушительные овации.
– Удачи, сестренка! – кричит Шелли.
– Заставь нас описаться со смеху! – напутствует Меган.
Брэд сжимает мою руку:
– Лиз гордилась бы тобой.
От этих слов у меня сжимается сердце. Краешком глаза вижу Билла, организатора шоу. Он машет мне рукой, приглашая на сцену.
Время замирает. Я тащусь к сцене, ощущая себя преступником, идущим на электрический стул.
– Сейчас перед нами выступит Бретт… – Ведущий делает паузу, ожидая, пока шум немного уляжется. – Наш следующий гость, Бретт Болингер, выступает на этой сцене впервые. Ваши аплодисменты!
По ступенькам я поднимаюсь на сцену. Ноги мои так трясутся, что боюсь, они вот-вот подломятся. Дойдя до микрофонной стойки, я вцепляюсь в нее обеими руками, чтобы не упасть. Луч прожектора ослепляет меня. Прищурившись, я смотрю в зал. Множество глаз уставилось на меня в ожидании. Неужели я сейчас начну сыпать шутками? Нет, это невозможно. Господи, помоги мне! Нет, мама, помоги мне! В конце концов, ведь по твоей милости я вляпалась в это безумство. Я закрываю глаза и представляю, что мы с мамой сидим за столиком в ресторане. Слышу ее голос: «Умираю от нетерпения, дорогая. Давай же, рассказывай свою историю. Я ждала этого весь день». Я вдыхаю полной грудью и ныряю в темные холодные воды, кишащие акулами.
Вот уже двести лет над младшими сестрами большой семьи из Тосканы тяготеет проклятие: они никогда не познают любви, не выйдут замуж, не будут иметь детей… И хотя семья давно уже живет в Америке, это проклятие все еще действует. Эмилию вполне устраивает ее одинокая жизнь, целиком посвященная семье, а Люси страстно мечтает о том, чтобы выйти замуж, и в каждом парне видит потенциального жениха. Но вот в их жизнь врывается тетя Поппи с поразительным предложением: она просит сопровождать ее на родину в Италию, где в день своего восьмидесятилетия должна встретиться со своей первой и единственной любовью и таким образом раз и навсегда разрушить проклятие.
После смерти матери Брет Боулингер с ужасом обнаруживает, что ей одной из трех детей в наследство достался лишь список ее же собственных жизненных целей, написанный в четырнадцать лет, с комментариями мамы. Условие получения остального наследства — выполнение всех пунктов списка, включая и замужество, и даже покупку лошади. Но реально ли осуществить детские мечты всего лишь в течение года? И как, например, помириться с отцом, если он уже умер… Нищая, униженная, и все это только ради нее? А тут еще странный мужчина в плаще «Бёрберри»…
«Прощение – штука не менее сложная, чем жизнь и любовь», – утверждает Фиона Ноулс, адвокат, которую неудачная карьера и жизненные трудности подтолкнули к идее использования камней прощения. Они стали для многих способом помириться с дорогим человеком, залечить раны на сердце, а кому-то, как Анне Фарр, ее подругам Дороти и Мэрилин, принесли немало боли. И все-таки каждый получил возможность понять, что сделать выбор удивительно просто, надо только решить, хочешь ли ты на всю жизнь огородить себя от мира или жить открыто, ничего не стыдясь.
Когда закончились летние каникулы, Эрика Блэр не смогла отменить важную деловую встречу и попросила дочерей самостоятельно добраться до их колледжей на поезде, хотя вначале обещала отвезти на машине. Поехала только одна из девушек, Кристен, и погибла в железнодорожной катастрофе. Исчезла и вторая дочь, Энни, – она отправилась на поиски Кристен, внушив себе, что сестра в тот роковой день не села на поезд, а убежала к возлюбленному и где-то скрывается от родных. Отчаявшаяся Эрика возвращается по следам Энни на свою малую родину, на остров Макито, с которым у нее связаны трагические воспоминания.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.