Список - [38]

Такое представление проходило каждые несколько недель. Ведь каждый человек стремится заполучить комплименты и всеобщее одобрение.

Очнувшись от воспоминаний, Кэндис отгибает уголок тента. Она радуется, когда видит, что вода под ним до сих пор красивого бирюзового оттенка. Но, несмотря на осторожность, в бассейн падает кусочек склизкой грязи, и вода становится мутной.

В прошлом году Кэндис мечтала, что ее пригласят составить список еще до того, как она окончит школу. Представляла, как получит конверт с анонимной запиской и штампом или приглашение присоединиться к тайному сообществу девчонок на футбольном поле у сорокапятиметровой отметки или что-то такое же захватывающее. Она бы отлично с этим справилась, потому что с уверенностью может сказать все, как есть, быть объективной при оценке других. А не как тот, кто составлял список в этом году. Отнести ее к самым уродливым десятиклассницам – явная подлость мерзкого завистника.

Кэндис осторожно пробует воду ногой, и ее пробирает дрожь, отчего она тут же перестает летать в облаках. Она делает маленький шаг назад, а затем замечает свои голые ноги, и это несказанно удивляет ее. Оглянувшись, Кэндис видит на лежаке сброшенную в кучу пижаму. На подушке валяется, шелестя страницами на ветру, открытый блокнот. Замечает в раздвижной стеклянной двери свое отражение в одном только лифчике и трусах на фоне резких красок осени и дымчатого ночного неба.

В горле образуется ком.

После занятий она несколько часов просидела в Сети. И никто не написал ей.

Никто не сказал, как им жаль, что Кэндис попала в список.

Никто не сказал, что это неправильно.

Никто сегодня даже не разговаривал с ней в школе. Кроме Конского волоса.

Кэндис глубоко вдыхает и прыгает в воду. Но приземляется ногами на брезент, срывая его с креплений и утаскивая за собой. Когда она упирается в дно, какой-то прутик пронзает ступню левой ноги, и от боли и холодной воды ее легкие мгновенно сжимаются.

Кэндис быстро выныривает на поверхность и вскрикивает, а потом плывет к краю бассейна.

Открывается дверь, из дома выбегает мама – наряд с иголочки, шлейф духов, идеальная прическа и макияж – и зовет ее.

На полпути к бассейну миссис Кинкейд задевает оттоманку и опрокидывает ее. И сразу же останавливается, чтобы проверить, не порвала ли чулки.

Кэндис подтягивается и садится на край, чувствуя, как с нее стекает вода. Она подтягивает к себе ногу и зажимает кровоточащее место, надеясь выдавить проткнувший кожу предмет.

– Принеси мне полотенце, ладно?

Миссис Кинкейд нависает над ней. Взмахивает руками, но затем опускает их. Ее серебристые браслеты позвякивают.

– Ты испортила тент бассейна! Придется уговаривать Билла прийти и починить его. И теперь нам придется сливать всю воду из бассейна, чтобы вычистить весь попавший туда мусор. О чем, ради всего святого, ты думала, Кэндис?

Но та лишь молча смотрит на маму. Ей хочется рассказать про список и про все, что за этим последовало. Однако Кэндис слишком стыдно это объяснять. Мама, возможно, так заведется, что пойдет в школу и закатит скандал директору Колби. А Кэндис уже и так заварила кашу. Она знает, что ее поведение в кабинете директора Колби лишь осложнило ситуацию, выставив ее в жалком свете.

Так что вместо этого Кэндис огрызается:

– Ты принесешь мне полотенце или нет?

Миссис Кинкейд уходит, но возвращается с блокнотом Кэндис:

– Ты в этом году снова участвуешь в «Караване по поднятию духа»?

– Да.

– И это девочки, что хотят поехать с тобой?

Кэндис знает, на что смотрит мама – на колонку имен, сбегающую до конца страницы. Список ее подруг. Девчонок, которым, как она думала, не плевать на нее, девчонок, которые теперь радовались ее несчастью.

Список подозреваемых.

– Кто такая Конский волос?

– Какая-то новая девочка.

– Звучит… мило, – фыркает миссис Кинкейд. Кэндис качает головой, собирает свои вещи и резко говорит:

– Она на самом деле милая.

Конский волос, которая за одну ночь превратилась в символ красоты и очарования. Которая пыталась заговорить с ней в туалете, вызвав тем самым лишь чувство неловкости у Кэндис. Будто Конский волос была такой добродетельной, что находилась выше всего этого. Будто ее нисколечко не взволновало попадание в список.

«Кто знает? – думает Кэндис. – Может, так и было. Может, она настолько странная».

Девушка входит в дом, оставляя мокрые следы на ковре. Направляется в ванную на первом этаже, что прилегает к маминой спальне. Берет полотенце, висящее рядом с раковиной. Она уже собирается вытереть лицо, но останавливается. Полотенце сплошь покрыто разводами, как тряпка художника, представляя собой радугу из разноцветных пятен.

– Фу, мам.

Миссис Кинкейд, обидевшись, достает из-под раковины другое полотенце:

– Вот. Это чистое.

На нем тоже есть пятна, но от него хотя бы пахнет кондиционером для белья.

Кэндис вытирается, стараясь ничего не опрокинуть. Каждый сантиметр стойки заставлен стеклянными бутылочками, тюбиками, баночками, щетками и спонжиками.

Ее маме это не нужно. Она и так красивая. Но почти никогда не обходится без всего этого. Кэндис не нравится смотреть на нее при ярком свете. У накрашенных женщин кожа выглядит по-другому – покрытой пушком. Будто маленькие невидимые волосики становятся гуще из-за пудры.