Список на ликвидацию - [86]

— Ты знаешь наши имена. Как зовут тебя?

— Мы — Арлекины. Этого достаточно.

— То есть вас всех называть Арлекинами, как всех собак — Бобиками? Брось, у вас наверняка есть имена.

— Мы — Арлекины.

— Ладно, Арлик, чего ты хочешь?

— Ты знаешь, что меня зовут не Арлик.

— Скажи свое имя, я тебя буду им называть.

— Мать Нас Всех запретила сообщать тебе наши имена.

— Трахать меня нельзя, имя называть нельзя. Что она еще запретила со мной делать?

— Я тебе задал вопрос, считаешь ли ты Лисандро красивым. Ты вопрос проигнорировала.

— Да, он симпатичный. Его жена тоже так думает.

— Значит ли это, что он не входит в число твоих любовников? Какое разочарование.

Я проглотила слюну, глянула в карие человеческие глаза Лисандро. Наверное, у него была та же мысль, что у меня: какой ответ больше всего нам поможет? Сильнее они будут его мучить, узнав, что он мой любовник, или меньше? А если они решат, что он не любовник мне, не убьют ли они его просто так? У них есть другие заложники — кто? Кто?! Господи, спаси и помилуй…

Арлик — за неимением лучшего имени — встал между нами, чтобы мы не переглядывались.

— Анита, это простой вопрос. Он входит в число твоих любовников?

— Если честно, я пытаюсь решить, какой ответ больше тебе понравится.

— Больше всего мне понравится правда, Анита.

Не нравилось мне, что он называет нас фамильярно по именам, будто старый знакомый. Я бы любую сумму поставила, что раньше этого голоса не слышала.

— А ты поверишь, если я скажу: «и да, и нет»?

Он отодвинулся так, чтобы я видела Лисандро и приставленный к его голове пистолет.

— Может быть, я просто его убью. Смерть одного из них, мне кажется, должна склонить тебя к сотрудничеству.

— Не надо, — сказала я.

«Не надо, — сказали мне глаза Лисандро. — Если они чего-то хотят, не делай этого».

Арлик повторил вопрос, подчеркивая каждое слово, и на этот раз в его голосе были гнев и жар, сменившие рассудительный тон:

— Он — входит — в число — твоих — любовников? Если учую вранье — убью его, Анита.

— У нас однажды был секс, но мы, уважая чувства его жены, с тех пор вели себя прилично. Так что видишь, я не врала, говоря «и да, и нет».

Я говорила правду, но Арлик, похоже, хотел помучить Лисандро. Может, он из тех, кто любит причинять боль.

— Чувства его жены? А поконкретнее?

Ствол пистолета был по-прежнему приставлен к затылку Лисандро. Мне не хотелось видеть, как у него вылетят мозги. Не хотелось сообщать его жене и детям, что он погиб у меня на глазах.

— Ну, она сказала ему: если он еще хоть раз ей изменит, она уйдет и детей заберет. Или убьет и его, и меня.

Он шевельнул волосы Лисандро дулом пистолета — как собаку почесал.

— И ты думаешь, она говорила всерьез?

— Что уйдет и заберет детей? Да?

— Нет, Анита, насчет убить тебя и его. Это она всерьез?

Я пожала плечами — насколько могла это сделать, когда руки за спиной связаны.

— Не знаю.

— Брось. Должно же у тебя быть какое-то мнение об этой женщине.

— Я с ней не знакома.

— Интересно, — сказал он и переставил дуло под подбородок Лисандро. Тот дернулся, но Арлик надавил сильнее, поднял ему подбородок пистолетом, чтобы посмотреть в глаза. — Твоя жена действительно убила бы вас обоих?

Лисандро смотрел свирепым взглядом.

— А, кляп! Забыл, простите за глупость. Ты кивни. Если бы вы с Анитой снова занялись сексом, жена бы вас убила?

Лисандро смотрел, не шевелясь.

— Отвечай, Лисандро.

— Может быть, он тоже не знает.

Арлик покосился на меня:

— Не подсказывай.

— Я только могу сказать, что почти у всех моих знакомых пар такие слова проскакивают в минуту гнева, хотя и не в буквальном смысле, но что детей забрала бы — не сомневаюсь. А он тренирует их команду по европейскому футболу и рисковать не стал бы.

Арлик стволом пистолета поднял голову Лисандро так, что это должно было быть больно.

— Лисандро, это правда? Ты дорожишь своей семьей?

На этот раз Лисандро слегка кивнул — насколько позволяла задранная шея.

Арлекин убрал пистолет, давая опустить голову.

— А ты дорожишь своим телохранителем, Анита?

Лисандро полыхнул на меня гневными темными глазами. И снова мы оба думали, какой ответ нам поможет, а какой навредит.

— Он мой телохранитель и дело свое знает отлично. Я всеми дорожу, кто хорошо работает.

Я говорила спокойно и рассудительно, но пульс на шее спокойным быть не хотел, и я боялась того, что будет дальше. На эту тему быть спокойной у меня не получалось.

— Твои слова — слова работодателя, но страх — за друга. Он твой любовник и твой друг?

— У меня много друзей, я легко их завожу.

Тут Арлик засмеялся, и это был хороший такой, искренний смех. В других обстоятельствах он вызвал бы у меня улыбку как минимум, но когда у него в каждой руке по пистолету, а на полу — кровь Лисандро, этот смех нервировал. Он не соответствовал обстановке. А ничего хорошего ждать не приходится, когда реакции врага не соответствуют нормальным человеческим. Это значит, у него под черепом что-то не так, и он реагирует не так, как ты ожидаешь. Непредсказуемый социопат. И эта непредсказуемость может тебя ранить или убить.

— Да, ты легко заводишь друзей, мы это слышали. — В голосе его была веселая нотка. — Положите Лисандро на стол.