Спирита - [50]
Ее горе, настоящее или мнимое, выражалось в хриплых рыданиях, напоминавших вой Гекубы>8, эти звуки крайне досаждали неверующему, но слегка суеверному Джеку.
– Не нравится мне, – ворчал он, – эта женщина воет и воет, будто собака, чующая смерть.
И когда три дня, данные Маливеру, истекли, Джек заявил в полицию.
Полицейские предприняли активные поиски там, куда предположительно отправились Маливер и его проводник. Они обшарили все склоны и на одной из глухих тропинок нашли останки лежавшей на боку лошади без сбруи. Вороны расклевали ее труп уже почти наполовину. Пуля попала ей в плечо; судя по всему, животное свалилось сразу же вместе со всадником. Вся земля вокруг была вытоптана, как после драки, но прошло слишком много времени после предполагаемого нападения – вероятно, уже несколько недель. Полустертые дождем и ветром следы не давали возможности сделать однозначные выводы. В зарослях мастиковых деревьев по соседству с тропинкой сыщики нашли ветку, задетую пулей; ее сломанный конец повис и засох.
Неподалеку в поле разыскали пистолетную пулю. Похоже, жертва нападения пыталась защищаться. Чем закончилась схватка? Все говорило о том, что ее исход был роковым, поскольку Маливер и его проводник исчезли. Лошадь опознали. Это была одна из тех, что Диамантополус дал молодому французскому путешественнику. За неимением более точных данных следствие застопорилось. Никаких других следов преступников и их жертвы или жертв – так как, вероятно, пострадали двое – тоже не обнаружили. Путеводная нить оборвалась в самом начале.
Повсюду, куда только могло занести Маливера и Ставроса, разослали детальное описание их внешности. Но никто и нигде не видел ни того, ни другого. Их путешествие закончилось в горах. Возможно, разбойники затащили Маливера в одну из труднодоступных горных пещер, чтобы получить за него выкуп. Однако это предположение отпало почти сразу, потому что бандиты прислали бы кого-нибудь из своих в город и придумали, как передать Джеку письмо с условиями выкупа и с обычными для такого рода дел угрозами изувечить пленника в случае задержки денег или убить его в случае отказа. Ничего подобного не произошло. Никаких посланий с гор в Афинах не получали, разбойники не давали о себе знать.
Джека ничуть не прельщало возвращение во Францию, где его могли обвинить в убийстве хозяина, хотя он ни шагу не сделал из гостиницы «Англетер». Он не знал, куда податься, и еще пуще прежнего проклинал страсть к путешествиям, которая завела приличного человека в дикие края, где злодеи в карнавальных костюмах подстрелили его, будто зайца.
Спустя какое-то время после завершения поисков явился Ставрос, но, боже мой, в каком виде! Изможденный, худой, осунувшийся, напуганный до безумия – точь-в-точь призрак, который вышел из могилы, не отряхнув с себя ее прах. У него отняли богатый яркий костюм, предмет его гордости, производивший неотразимое впечатление на падких до местного колорита иностранцев. Бедняга был в жутких лохмотьях, пропитанных дорожной пылью и грязью и прикрытых сальной овечьей шкурой. Никто не признал бы в нем любимого туристами гида. О его неожиданном возвращении доложили властям. Ставроса задержали, несмотря на то что в Афинах он был известен своей честностью. Как-никак, но он ушел с путешественником, а вернулся один: обстоятельство, которое педантичные сыщики считают подозрительным. Очень скоро Ставросу удалось доказать свою невиновность. Профессиональному проводнику не имело никакого смысла вредить путешественникам, за счет которых он зарабатывал себе на хлеб: чтобы обворовывать своих клиентов, ему незачем было их убивать. С какой стати он стал бы подкарауливать жертву где-то в горах, если она следовала за ним по собственной воле и при этом отдавала ему добрую часть своего золота? Но то, что он рассказал о гибели Маливера, звучало весьма странно и невероятно. По его словам, они спокойно ехали по той самой тропинке, где впоследствии и был найден труп лошади, как вдруг раздался сначала один выстрел, а чуть погодя – другой. Первая пуля опрокинула лошадь господина де Маливера, вторая попала во всадника, но он сумел выхватить пистолет из кобуры и выстрелил наугад.
Трое или четверо разбойников выскочили из кустов, чтобы ограбить Маливера. Двое других схватили его, Ставроса, стащили с седла и скрутили руки, хотя он даже не пытался оказать сопротивление.
До этого момента рассказ Ставроса ничем не отличался от обычных историй о грабежах на большой дороге, зато в его продолжение было трудно поверить, хотя проводник настаивал на своем даже под присягой. Он утверждал, что видел, как рядом с умирающим Маливером, чье лицо вовсе не исказилось от предсмертных мук, а, наоборот, лучилось небесной радостью, появилась ослепительно-белая, сказочно-прекрасная фигура, не иначе как сама Панагия>9. Она приложила к ране путешественника свою светящуюся руку, словно желала облегчить его страдания.
